Книга Ракета в морг, страница 42 – Энтони Бучер

Остин Картер, не поднимая глаз, набрал три строчки. Затем он выдернул лист из машины, положил ег сверху на стопку и проговорил:

— Если бы у меня была совесть, Маршалл, я бы твёрдо послал тебя к чёрту — и подольше. Но я добрался до места, где неплохо остановиться, и могу немного передохнуть и выпить пива. Присоединитесь?

— Спасибо. — Маршалл присел на диван. — После столь замечательной вывески комната разочаровывает.

Картер подошёл к маленькому холодильнику, в каких обычно держат детское питание, достал две банки пива, проткнул их и протянул одну гостю.

— Ваше здоровье, сэр!

Он был высок, этот Картер, даже чуть выше лейтенанта, и столь же строен от плеч до бёдер. Держал он крайне собранно, а двигался с рассчитанной точностью. Маршалл попытался нащупать в своём сознании, кого же напоминает ему этот человек, и решил, наконец, что это Филеас Фогг, объехавший мир за восемьдесят дней.

— Я интересно провёл прошлый вечер, — сказал он. — Боюсь, Мэтт соблазнил меня новым источником наслаждений.

— Хорошо. Всегда рад новообращённым. Читали что-нибудь у Мэтта?

— Пока нет.

— Он новичок. Немного слаб по части науки, но превосходен в фантастике.

Маршалл покосился на пишущую машинку.

— И посередине чего я вломился?

— Это? Думаю, выйдет забавно. Знаете, что-то типа развилки “Если”.

— Боюсь, не знаю. Помните, я невинен.

— Ну, это… Вы знакомы как-нибудь с современной теорией времени? Дж. У. Данн или, может быть, популяризация его трудов Пристли? Но нам нет нужды вдаваться в подробности. Проще говоря, предположим, что каждая альтернатива подразумевает своё собственное будущее. Другими словами, всякий раз, когда что-либо могло произойти или не произойти, оно и происходит, и не происходит, и отсюда идут две разные линии развития мира.

Маршалл немного подумал.

— Вы имеете в виду, что, скажем, на данном этапе истории возникнет один мир, если Гитлер будет действовать бесконтрольно, и другой, если он потерпит поражение?

— Не совсем. Это старо и очевидно. Я имею в виду, что будет один мир, в котором он будет действовать бесконтрольно, и другой, в котором он потерпит поражение. Каждый мир существует так же полноценно, как и другой. Так и в прошлом. Мы находимся в мире, в котором американская революция победила. Есть мир, где она потерпела поражение. Возьмём, для примера, этот рассказ: я пишу о мире, в котором Эптон Синклер выиграл здесь, в Калифорнии, кампанию “Покончим с бедностью”, но Лэндон победил Рузвельта в 1936 году^[39]. В результате Калифорния всё больше смещается влево, а нация — на крайне правые позиции, пока не происходит гражданская война, итогом которой становится установление на западном побережье первой англоязычной социалистической республики. С этого момента… но я пока ещё сам не уверен в деталях. Лучше подождите, прочитаете сами.

Маршалл присвистнул.

— О чём вы только думаете, ребята.

— О, эту идею вовсе не я придумал. Только приложил к определённому материалу. Думаю, первым был Стэнли Вейнбаум, серьёзно ей занявшийся в своих “Мирах “Если”” в старых “Удивительных историях”^[40]. Потом были блестящие “Развилки “Если”” де Камп^[41], бродвейский хит “Если бы Бут промахнулся”^[42]и превосходный рассказ Стивена Винсента Бене^[43], что было бы, родись Наполеон на двадцать лет раньше. И, конечно, это “Если, или Переписанная история” Беллока, Честертона, Гедаллы и десятка других авторов^[44]— выдающаяся книга! — и, в менее космическом плане, говоря о “если” человеческой жизни, есть пьеса Дансени “Если” или блестящий интеллектуальный триллер Пристли “Опасный поворот”. — Всю эту содержательную библиографию он изложил так же спокойно, как потягивал пиво.