Книга Ракета в морг, страница 62 – Энтони Бучер

— Я знала это. Вы видите, как я одинока — была одинока, пока не приехал Вэнс. И скоро он снова уедет Бог знает куда, а я… Не зайдёте ли как-нибудь выпить со мной чаю, мистер Хендерсон? Только вы, я и Питти-Синг?

— Был бы очень рад, миссис Фоулкс. — За строго формальной фразой Джо скрывалось рвение.

— Миссис Фоулкс! Но зовите меня просто… Нет, меня все зовут Рон. Вы… вы можете звать меня Никки… Джо.

— Никки, — сказал Джо Хендерсон. Его голос звучал по-иному.

И тут комнату наполнил Д. Вэнс Уимпол. Он взглянул на рукопись Джо, улыбнулся и кивнул, допил выпивку, которую всё ещё держал в руке, обменялся рукопожатием с Фином, похлопал товарища по писательству по спине, нежно взял сестру за руку и вывел её за дверь, всё это время рассказывая анекдот о привычках галапагосской черепахи, в равной степени неправдоподобный и неприличный.

Когда вновь воцарилась тишина, Фин протянул Хендерсону руку.

— Поздравь меня, Джоуи. С этого момента М. Хэлстед Фин получает десять процентов с каждого чека Д. Вэнса Уимпола, включая Скандинава и ещё пять псевдонимов.

Поразительное заявление пришлось повторить, прежде чем Хендерсон уразумел его. Сделав это, он присвистнул.

— Недурно. Как ты это проделал? Знаешь, где собака зарыта?

— Вроде того, — самодовольно проговорил Фин.

6

— Кузен Хилари спит, — сказала Дженни Грин. — Я знаю, он очень хочет вас видеть, лейтенант, но доктор был очень строг насчёт условий выздоровления.

— Похвально. А миссис Фоулкс?

— Они с Вэнсом гуляют.

“Бедное дитя”, — подумал Маршалл. — “Твой жених бродит со своей сестрой, а ты остаёшься дома возиться с перепиской Хилари. Но такой человек, как Вэнс Уимпол, должен казаться непреодолимо привлекателен после дома священника и бедности…”

— Что ж, — вслух проговорил он, — это к лучшему, мисс Грин. Мы можем возобновить разговор, прерванный на днях. Если только вы не слишком заняты?

— Я должна наверстать упущенное — но, полагаю, это тоже работа на благо Хилари, не так ли? Хорошо, лейтенант. Садитесь и располагайтесь поудобнее.

Последнее распоряжение Маршалл нашёл невозможным исполнить в этой комнате, но закурил трубку и стал слушать.

— Итак… Что я вам уже рассказала, когда нас прервали те сочинители? Этот мистер Хендерсон какой-то странный, не правда ли? Но он кажется… не знаю, довольно милым.

Маршалл рассмеялся.

— Мужчине трудно понять, как это прилагательное применимо к другому мужчине, но вы, должно быть, правы. Что ж, вы рассказывали мне об Уимполе и Фоулксе, и как они повлияли на своих детей.

— О да. Я, кажется, кое-что не упомянула о мистере Уимполе: он был атеистом. Я не имею в виду обычный атеизм, каков свойственен многим людям — или они так о себе думают. Он был ярым атеистом, сделавшим это своей религией. Вечно цитировал Тома Пейна^[58]и Боба Ингерсолла^[59], хотя, насколько я могу судить, от Ингерсолла в нём было много больше, чем от Пейна. И это появлияло на его детей, хоть и по-разному. Вэнса это наделило независимостью, той его блистательной рациональной уверенностью в себе. Он нашёл то, что ему нужно, в самом себе. С Рон всё иначе. Она из тех людей, кому нужно что-то ещё, потому что она… прошу вас, не сочтите это за ехидством, но потому, что сама по себе она ничего не представляет. Поэтому она ищет, шарит и реагирует на происходящее так, как мог бы, по её мнению, отреагировать кто-то другой, только она, на самом деле, не кто-то другой. Я понятно выражаюсь?