Книга Кисть ее руки. Книга 1, страница 114 – Содзи Симада

Поскольку ее левая рука была занята юбкой, действовать она могла только правой. Это меня тоже заботило, но Сатоми была на удивление спокойна и без труда поймала плот правой рукой. Придерживая его, она направилась к нам.

– Молодец! Только не смотри на плот!

– Хорошо, – ответила Сатоми.

И еще быстрее пошла в нашу сторону. К счастью, смотрела она прямо на нас.

Дождавшись ее у кромки воды, я без особых усилий дотянулся до края плота и с облегчением вытащил его на берег. Меня удивило, насколько он был тяжелый.

– Не замерзла? – спросил я.

– Вода холодная, но было приятно, – ответила Сатоми своим обычным игривым тоном.

Я попытался поднять плот обеими руками. Он оказался на удивление большим. Сантиметров пятьдесят-шестьдесят сторона. На воде он выглядел очень маленьким.

Вблизи я понял, почему газетный сверток не упал с плота. Он был привязан крест-накрест чем-то вроде кулинарной нити. Привязан, как Гулливер лилипутами в книге Свифта.

Я не мог заставить себя тут же разорвать газету и посмотреть, что внутри. Кроме того, не будучи профессионалом, я мог бы таким образом уничтожить какие-нибудь улики. Однако сразу вызвать полицию я тоже не решался. Ведь кто-то мог ради шутки привязать голову манекена к плоту и пустить ее по реке; тогда позору не оберешься.

Я лег прямо на берегу и, набравшись смелости, заглянул в дыру в газете. Свет весеннего солнца был достаточно сильным, чтобы ясно разглядеть, что находится внутри, даже через очень узкую щель. Это был сильно испачканный человеческий нос. От свертка шел слабый запах, а предмет под бумагой был темно-красного цвета. Ошибки быть не могло. Предмет был явно органического происхождения. Часть когда-то живого человека.

– Какой ужас, – простонал я.

– Что это?

Голос вернул меня в чувство, и, подняв глаза, я увидел лицо Сатоми, смотревшей на меня сверху.

– Тебе лучше не видеть этого, Сатоми, – сказал я и встал.

– Я останусь здесь, а вы кто-нибудь позвоните в полицию. Кто из вас живет поблизости? Беги домой и попроси свою мать позвонить в полицию.

Меня прервал голос Сатоми:

– Так. Все эти ребята далеко живут. Я вернусь домой и позвоню. Годится, ребята?

Сказав это, Сатоми поднялась по грунтовому склону и направилась к детям.

– А вы пока не посмотрите за моей уткой около плоской скалы, чтобы она не убежала? Я позвоню в полицию и сразу же вернусь.

– Ага, – закивали дети.

– Хорошо, тогда я быстро сбегаю.

– Да, будь осторожна, но поторопись.

Опять я сказал какую-то несуразицу. Сатоми побежала, дети последовали за ней. Их ноги исчезали в траве. На этих детей можно было положиться. Сатоми была для них как учительница.

Я остался один, передвинул плот с человеческой головой как можно дальше от воды, под траву, чтобы его не было видно с дороги, и сел на ближайший камень. Осмотревшись, я не заметил вокруг ни одного человека. Тихий сельский пейзаж. Ветер дует на просторе. Но не холодно. Теплое солнце греет щеки и плечи.

Лежащая рядом отрубленная голова должна была бы вогнать меня в мрачное настроение, но мне почему-то было чрезвычайно хорошо. Я чувствовал, что мои измотанные нервы приходят в порядок. Мне многое нужно было обдумать, но я почему-то думал о том, как приятно ощущать это дуновение ветра. Несомненно, я почувствовал облегчение от живого очарования Сатоми и непосредственности детей. Впервые за долгое время, а может быть, и впервые в жизни, я ощутил красоту сельской местности. Мне даже захотелось пожить на этой земле какое-то время рядом с ними.