Книга Кисть ее руки. Книга 1, страница 76 – Содзи Симада

Однако мне показалось чрезвычайно странным, что не во всех номерах «Рютэйкана» не было отопительного оборудования. Я уже упоминал, что у Митико и ее дочки в «Мукадэаси-но-ма» стоит печка. Причем, как ни удивительно, не обычная керосиновая, а газовая, работающая на пропане. Значит, ее поставили прямо в ходе строительства, так и было запроектировано с самого начала. Я подумал, что ведь можно было бы подвести газ во все комнаты, однако этого не сделали. Можно бы еще понять, если бы газ был только в «Мукадэаси-но-ма», которой пользовался сам бывший хозяин. Но его провели еще в четыре комнаты, и, таким образом, газом отапливались пять комнат – «Мукадэаси-но-ма», «Огирэ-но-ма», «Касиваба-но-ма», «Симоинкэцу-но-ма» и «Ункаку-но-ма». Во всех этих комнатах были газовые краны. Никто из постояльцев не мог понять, почему это так.

Похоже, обоим поварам, Мории и Фудзиваре, также были предоставлены отдельные комнаты на первом этаже «Рюбикана». У Сатико Хисикавы комната была на третьем этаже того же здания. Когда ее наставница Онодэра приезжала в «Рюгатэй», ее тоже всегда селили именно там. Видимо, VIP-персонам, как и членам собственной семьи, было принято выделять комнаты в «Рюбикане».

Полицейские проводили допрос в гостиной, как и после убийства Сатико Хисикавы вчера вечером. После еды нас оставили ждать в зале и по очереди вызывали оттуда в гостиную.

Когда дело дошло до меня, мне показалось, что сыщики были явно раздражены. Я не раз бывал в подобных ситуациях вместе с Митараи, и мой опыт подсказывал, что, как правило, полицейские всегда так себя ведут, сталкиваясь с трудными делами. Чтобы избежать критики за некомпетентность, они стараются выглядеть максимально недовольными и склонны и вести себя, и разговаривать подчеркнуто высокомерно. Но ведь от этого у нас, у обычных людей, уважение к полицейским падает до нуля. Почему они никогда не осознают такой простой вещи?

Что касается моего допроса, то они просто повторили то, о чем мы уже говорили несколько раз. Кто я такой, когда, откуда и зачем я приехал сюда. Потом – где я был во время инцидента, что я видел и слышал, слышал ли какие-либо выстрелы; и когда я честно отвечал, что не слышал, Судзуки каждый раз принимал угрожающий вид и говорил, что это странно. Это напоминало третьесортную пьесу. Повторение одного и того же снова и снова.

Они явно заблуждаются, считая, что если они начнут кому-то угрожать, то тот выдаст информацию, которая их устроит. Не исключено, что такое может случиться, если допрашиваемый что-то скрывает, но если человек говорит честно, то такое их поведение вызывает только неприязнь. Сколько бы времени ни прошло, эта манера, характерная для японских полицейских еще с феодальных времен, никогда не исчезнет. По отношению ко мне они еще несколько сдерживались – возможно, потому, что я известный писатель, – но Кайо откровенно запугивали. Жизнерадостность и непринужденность, которые они проявили при первой встрече, теперь полностью исчезли.

Тем временем мы, постояльцы, остановившиеся в «Рюгатэе», ожидая в зале, обсуждали, что делать дальше. Больше всего меня беспокоила мать с ребенком. В их комнате убили знакомую. Пуля попала в ее голову всего в нескольких десятках сантиметров от места, где сидела дочка, и если бы рука преступника немного дрогнула, вполне возможно, что он мог бы убить девочку. Понятно, как сильно испугалась мать.