Книга Убийства в стиле Джуди и Панча, страница 110 – Джон Диксон Карр

– Нет! – бросил Г. М. – Я не это имел в виду. Иначе не было бы путаницы с этим окном. Вспомните, Антрим пошел прогуляться, да. Дом был открыт, и свет горел. Но куда, по словам Антрима, он пошел прогуляться?

– На мыс сразу за домом, – сказала Эвелин.

– Да. При включенном свете Чартерс не мог войти незаметно. А потом Антрим запер дом. Тогда Чартерс и вошел.

На самом деле он вернулся поздно ночью. Но что-то снова его мучило. В его плане были лакуны. Бутылочки он поменял местами и вернул на свои места, да. У Хогенауэра была доза яда. Но ведь подозрение все равно могло пасть на миссис Антрим. Ничто не мешало ей дать Хогенауэру яд из пузырька со стрихнином намеренно, о чем и подумала Эвелин…

– Вы считаете, его это беспокоило? – спросила Эвелин.

– Отдайте дьяволу должное, – сказал Г. М. – Чтобы показать, что в аптеке был посторонний, он сфабриковал улики (улики были плохие, зато очевидные) в подтверждение того, что створчатое окно было взломано.

– Подождите! – сказал Стоун. – Так не пойдет! Невозможно и то и другое сразу. Вы говорите, что он проник внутрь и сфабриковал улики. Ага. Ранее этим вечером вы сказали, что задвижка на этом окне была сломана изнутри и царапины сделаны изнутри. Но ни на каком другом окне или двери в доме не было больше следов взлома! В таком случае как, господи Исусе, Чартерс проник внутрь?

В голосе Г. М. зазвучала приглушенная радость.

– О да, сынок. На самом деле кто угодно мог проникнуть внутрь. Кто угодно мог проникнуть внутрь и не оставить никаких предательских следов на французском окне. То есть любой, у кого был под рукой набор современных инструментов взломщика. И у Чартерса был такой набор. На следующую день он передал его Кену.

После паузы Г. М. продолжил:

– Именно поэтому я заострил ваше внимание на створчатом окне, и, гори все огнем, Чартерс чуть не выдал себя, защищая Антримов. Когда я надавил на него, он сказал, что они оба могли говорить правду. Мелочи очень важны. Он разбил это окно изнутри, чтобы не производить лишнего шума, и сделал это большим складным ножом – тем самым ножом, который он вручил тебе, Кен, перед тем как я отправил тебя совершить кражу в отеле «Кэбот» в Бристоле.

Однако у Чартерса возникла проблема. Той ночью Серпос заметил, как он выскользнул из дома.

Серпос о многом мне рассказал. Это объясняет последнюю загадку в этом деле. Я имею в виду телефонный звонок в отель «Кэбот» в половине второго, когда кто-то представился как Л. и сказал: «Вы хотели бы узнать правду о деньгах?» А затем смех… Это звонил Серпос. Шантажировал. Серпос говорил, а Чартерс был рядом с ним. Вы, надеюсь, помните, что Антрим тогда посмотрел через перила и внизу, рядом с лестницей, увидел Серпоса. Ага. Но там был еще кое-кто. Этот человек прятался от Антрима под лестницей. Стоял, обливаясь потом. Чартерс.

– Да, – сказал я, – но как, черт возьми, Серпосу пришло в голову звонить Кеппелю? Какой тут мог быть шантаж? Что заставило его подумать об этом?

Позади я услышал мощное ворчание.

– Эх! Это я должен был выяснить у Серпоса, когда допрашивал его в вашем присутствии. Я должен был выяснить, как много он знал о происходящем, в том числе и об эксперименте Хогенауэра. Он признался, что кое о чем догадывался. Признался, что получил полный отчет об обстоятельствах смерти Хогенауэра от копа, который доставил его обратно в Торки. Старина Серпос – сообразительный парень, вы это заметили, полагаю. Он знал, что происходит и какую роль во всем этом играет Кеппель. И он видел, как Чартерс выскользнул прошлой ночью из дома…