Книга Руки Орлака, страница 181 – Морис Ренар

– Что вам подать? – угодливо спросил он. – Может, белого вина?

– Ничего не надо, благодарю вас.

Задумчивый взгляд гостя, свидетельствовавший об изнурительной работе мысли, прошелся по всему помещению и внезапно остановился на одном из участков стены, где висел на гвозде довольно любопытного вида старинный ключ.

Чтобы получше разглядеть этот пробудивший в нем любопытство предмет, «сыщик» даже поднялся со стула.

– Ключ от погреба, – пробурчал Лефевр.

– Настоящий раритет! – восхищенно произнес гость. – Семнадцатый век. Эпоха Людовика Тринадцатого.

– Так мсье – знаток древностей? – учтиво осведомилась Мари, то и дело переводя взгляд на банкноты, которые сжимала в руке. – Если мсье так нравится этот ключ, то мы без него обойдемся – закажем новый.

– Может, когда-нибудь я у вас его и куплю… – пробормотал гость.

Но то ли потому, что он никак не мог отделаться от терзавших его мыслей, то ли по какой-то другой причине он произнес эти слова таким странным и загадочным тоном, что супруги Лефевр не посмели настаивать.

– Эта драма в Люверси, – добавил он напоследок, – представляет собой столь мудреную загадку, что, похоже, мне придется отказаться от попыток пролить на нее свет.

– Какое у вас опасное ремесло! – воскликнула Мари. – Господи! Вот я бы ни за что не смогла заниматься подобным делом!

– Да, мадам, весьма опасное. Временами меня окутывает такой мрак, что хочется все бросить.

– Но чего бояться-то? – с кисло-сладкой миной заметил Лефевр. – Змея-то давно сдохла.

– Верно, – согласился посетитель. – Но ведь убийца-то, который ее использовал, все еще жив, полагаю, и мне страшно даже подумать, кто это может быть.

Машинально он повторил:

– Да, страшно, очень страшно». – Затем, встряхнувшись, наконец вышел из состояния оцепенения, поблагодарил Лефевров и неспешным шагом направился к двери.

– Так ключ, значит, вам не нужен? Или все же сохранить его для вас?

«Сыщик» обернулся на эти слова Мари Лефевр, немного поколебался, а затем сказал:

– Да нет, не стоит. Оставьте себе… Я не покупаю ключей, мадам.

И он удалился.

На вокзале он сел на ближайший парижский поезд, но вышел в Мо, где довольно далеко от станции его ждал новехонький, с откидывающимся верхом, «роллс-ройс».

Лионель де Праз явился к Жану Марею буквально через несколько минут после возвращения покрытого белой дорожной пылью кабриолета, но явился без малейшей задней мысли. Отныне Марей если и интересовал его, то исключительно как Фредди Уж, – иными словами, ему нужно было ждать ночного Жана Марея: до слов и жестов дневного ему теперь не было никакого дела. Тот, другой, был в сотню раз более уязвим.

Впустивший графа лакей сообщил, что мсье Марей только что приехал на автомобиле и сейчас переодевается.

– Доложите ему обо мне, – попросил Лионель.

Гостя провели в изысканного вида библиотеку, окна которой выходили во двор, где шофер тщательно, не жалея воды, мыл кабриолет.

Жан Марей появился в свободном домашнем костюме, перетянутом поясом на стройной талии.

– Не стоило так спешить, – извинился граф. – Я спокойно дождался бы, пока вы будете совершенно готовы.

– Что нового? – спросил Марей, обменявшись с ним крепким рукопожатием.

– Да совсем ничего. Просто проходил мимо вашего дома, вот и решил зайти и забрать вас с собой. Вы ведь помните, что у нас сегодня, с пяти до восьми, будет весьма оживленно? Five-o-clock^[123], музыка и тому подобное.