Книга Руки Орлака, страница 275 – Морис Ренар

Позади стула, с которого я только что поднялся, никого не было – там не было даже ничего такого, за чем можно было бы спрятаться.

Но там висел портрет.

Там была женщина, чей пристальный взгляд казался столь проницательным, что я невольно ощутил странное смущение. Войдя в гостиную несколькими минутами ранее, я не заметил этот властный, волевой, испытующий взгляд.

«Да что это со мной? – сказал я себе. – По́лно. Нужно успокоиться, черт возьми!»

Но мое смущение, увы, не проходило.

То была статная рыжеволосая женщина, написанная маслом на темном и теплом фоне. Свет лампы озарял лишь ее бледное лицо и зеленые глаза, в которых художнику удалось превосходно передать огонь напряженного внимания и безжалостной бдительности.

Призна́юсь вам, я уже начал предаваться занятным размышлениям относительно этой необычной картины, этой особы, чей взгляд заставил меня обернуться, и о самом «профессоре» Мабелиусе, когда тот вошел в гостиную.

То был мужчина средних лет. Я видел его на фотографиях: коротко постриженные волосы, волевое лицо, живые и проницательные глаза под кустистыми черными бровями.

Он любезно ответил на вопросы, которые я задал ему от имени – якобы – его страховщика. Передо мной был деловой человек, сбросивший с себя личину «профессора». Я прекрасно сыграл свою роль и удалился, как и приличествовало, уже через несколько минут, в общем и целом выполнив порученное мне задание.

Женщина с картины следила за моим уходом своим неусыпным взглядом.

На следующий день Мабелиус был арестован. Его задержали на пороге соседнего дома. Он пытался сбежать через тот выход, изменив внешность. Руководствуясь моими указаниями, Леру именно там его и поджидал. Я еще накануне вечером, по возвращении домой, понял, что в перегородке было проделано потайное окошечко, позволявшее «профессору» понаблюдать за клиентами, прежде чем принять их. Но, будучи тонким психологом, он предвидел то, что некоторые из них могут чувствовать, что за ними наблюдают, и потому, чтобы ввести их в заблуждение, использовал уловку с зеленоглазой женщиной.

К несчастью для него, к волшебству я отношусь с недоверием и потому, как только оправился от первоначального изумления, логически поразмыслив, все это понял.

Комиссар Жером пригладил седые усы и бородку, прежде чем рассказать эту историю, относившуюся к тому времени, когда он был еще инспектором.

– Я прибыл в Сен-Леонар, – сказал он мне, – часа в три пополудни на машине. В жандармерии пожилой, но все еще полный сил сержант с предельной точностью изложил мне факты. Его ошибка состояла лишь в том, что он слишком поспешно – по крайней мере, на мой взгляд – пришел к заключению.

«Это самоубийство, мсье. И вот как мы это выяснили. Довольно-таки занятным образом, сейчас вы сами поймете.

Утром здесь была ярмарка. Сельский полицейский привел к нам какого-то бродягу, которому вздумалось стащить с одного из лотков пару ботинок. Я допрашиваю этого малого. Документы его не в порядке, к тому же, обыскав его, мы обнаружили при нем красивые золотые часы.

„Где ты взял это?“ – спрашиваю.

Тут он приходит в ужасное смятение. Впрочем, он с самого начала, как я заметил, сильно нервничал. И вот он восклицает:

„Мсье жандарм, я скажу вам всю правду и умоляю вас мне поверить. Разве я похож на убийцу? Да я мухи в жизни не обидел. Это не я убил того мсье“.