Онлайн книга «Руки Орлака»
|
„Какого мсье?“ „Мсье, которого вчера днем я обнаружил мертвым в лесу, у тропинки. В руке у него был револьвер, а в траве валялись, сверкая на солнце, эти часы. Я сказал себе, что любой, проходивший мимо, такими бы не побрезговал, – вот я их и прикарманил. Можете считать меня вором, если хотите, но не убийцей. Ах! И угораздило же меня взять эти часы! Я и сам уже понял, что с этим, вероятно, сглупил, так что хотел принести их вам и рассказать всю историю“. Естественно, господин инспектор, я арестовал этого типа, и, отталкиваясь от его показаний, мы отправились на поиски трупа. Мы обнаружили его в коммуне Эрвиль, посреди леса, на отдаленной тропинке, по которой этот мсье совершал свои одинокие прогулки. Это был старый чудак, писатель-любитель, который жил совершенно один, в уединенном доме, в стороне от Эрвиля. Никто о нем не беспокоился, потому что и ему самому ни до кого не было дела. Он покончил с собой вчера утром, ровно в восемь часов. В руке у него действительно все еще лежал револьвер, из которого он пустил себе пулю в правый висок, а в его бумажнике мы нашли вот такую записку. Можете сами прочесть: „Я решил покинуть этот мир ровно в восемь утра. Часы у меня перед глазами. На них сейчас без пяти восемь. Стрелки бегут. Без четырех. Без трех. Сейчас я положу этот листок в бумажник, и – прощай, жизнь!“ Таковы факты, господин инспектор». «Да уж, – сказал я сержанту, – этот писатель привносил роман даже в свою жизнь, да самого ее конца! Чертовски романтические строчки!» «Профессиональная деформация», – заметил сержант, не упустив возможности блеснуть знаниями. «Вероятно. Однако же ваш бродяга – везунчик. Не окажись при самоубийце этой записки, он рисковал получить по полной. Его могли бы вычислить по следам. Один лишь факт обладания этими часами отправил бы его на эшафот, теперь же он его, напротив, оправдывает, поскольку, когда старый литератор застрелился, хронометр все еще был при нем. Ибо не можем же мы предположить, что бродяга сумел столь точно подгадать время для своего злодеяния? Нет, подобное совпадение недопустимо». «Да и потом, – сказал жандарм, – тогда бы он обобрал жертву. А так он взял лишь эти часы, потому что они, по его словам, „валялись в траве“. В бумажнике было триста франков. Желаете увидеть задержанного, господин инспектор?» «Попозже, – ответил я. – Время терпит». * * * Здесь комиссар Жером сделал паузу, снова, глядя на меня, пригладил бородку и продолжил: «Остаток дня я провел в Эрвиле, расспрашивая о привычках покойного писателя и выясняя кое-какие другие моменты, казавшиеся мне достойными внимания. Затем я вернулся в Сен-Леонар и попросил проводить меня к человеку, укравшему часы и ботинки. На вид он был неказист. Я сказал ему: «Ты бродишь тут, по округе, вот уже несколько дней. Отрицать это бесполезно. Тебя изобличает множество улик. Но если ты все же станешь возражать, свидетелей, видевших тебя, найдется предостаточно. Думаю, некоторые даже скажут, что ты не стеснялся заходить в дома, если видел, что дверь открыта… Так и было в случае этого бедного писателя, который отправился погулять, опрометчиво оставив дом под присмотром Провидения. Ты любишь читать романы. За это я тебя не осуждаю. Но что ты сделал с рукописью, из которой вырезал эту пресловутую фразу: „Я решил покинуть этот мир ровно в восемь утра“? Сжег ее, а? Или же спрятал там же, где и несколько тысячефранковых банкнот, которые твоя жертва всегда носила при себе, чего вполне можно было ожидать от человека, не запиравшего дверь своего скромного жилища?» |