Книга Руки Орлака, страница 73 – Морис Ренар

Но если X перестала быть буквой, чтобы стать цифрой, если «Х» равнялась 10, то кого или что она могла представлять? Что это могли быть за «десятки»?

Ладно… Но Розина была рада, что ее предположение подтвердилось: метателями ножей были не кто иные, как «инфракрасные» бандиты, а значит, враги, несомненно, действуют как единое целое. Розина заметно приободрилась: окружавший ее мрак начал постепенно рассеиваться; успех окрылил ее и придал сил.

Она вернула пять ножей в тайник, пообещав себе попытаться выяснить, каким образом три из них оказались у Стефена без ее ведома. Действительно, из этих пяти ножей на ее глазах появились лишь два: нож с улицы Гинемера и другой – с бульвара Монпарнас. Один из трех оставшихся должен был попасть к Стефену до его кошмарного сна в доме отдыха, этим же ножом и вызванного. Оставались еще два ножа, на способ или дату «доставки» которых ничто не указывало.

После того как ножи были возвращены на место, а книги снова расставлены в прежнем порядке на полках, Розина с удивлением обнаружила, что среди них были не только трактаты по анатомии или медицине, но и труд Ломброзо!.. Даже не будучи эрудитом, она все же знала, что это – работы по криминальной антропологии.

Более того, перед ней был не французский перевод труда Ломброзо, но итальянский оригинал. Не хотел ли тем самым Стефен, знавший несколько языков, сбить с толку чересчур любопытных?..

Она продолжила осмотр библиотеки и заметила, что книг по криминологии в ней было гораздо больше, чем всех прочих. Лишь несколько из них были на французском. На одной из полок она нашла – тоже на итальянском – всемирно известный трактат Беккариа^[64]и две немецкие in-quarto^[65]: «Die Vorbedacht» Карла Кёнигсмарка, изданную в 1880 году в Лейпциге, «Kriminalistische Abhandlung» Франца Доппельштраусса, выпущенную в 1905 году в Штутгарте, а также подержанный том в переплете из свиной кожи – знаменитый труд «De Cœde» гуманиста Петруса Бенедиктуса.

Два словаря, жадно пролистанные Розиной, перевели эти названия так: «Предумышленность», «Трактат по криминалистике» и «Об убийстве».

Режина тем временем пыталась выдвинуть ящик стола. Розина, несмотря на доверие, которое ей внушала сообщница, воспользовалась этим для того, чтобы скрыть свое замешательство, и с облегчением осознала, что названия этих книг ничего не сказали служанке.

Поддавшийся наконец ящик содержал лишь анатомические дощечки, картинки с описанием массажных процедур, руки (из гипсокартона) без кожи, показывающие в натуральном виде мышцы, вены и нервы, руки-скелеты, косточки которых приводились в движение пружинами, как у Гийома, руководство по хиромантии, небольшую резиновую печать с цифрой «7» и прилагавшуюся к этой печати штемпельную подушку, наконец, многочисленные тщательно сложенные газеты.

На всех этих газетах стояли одни и те же даты – 17 и 18 декабря. В них приводился подробный рассказ о монжеронской катастрофе, произошедшей в ночь с 16-го на 17-е число.

Словом, в ящике имелся лишь один подозрительный предмет: печать с цифрой 7.

Числа «десять» и «семь» определенно что-то в этой тайне значили.

Число семь – с древних времен наделялось символическим смыслом, но Розина знала о нем лишь это и не видела, на что оно могло указывать в этом деле.

К тому же ее мысли постоянно перескакивали с одного на другое. С момента обнаружения книг она пребывала во власти страха. Она уже не сомневалась, что Стефен находится в конце некоего медленного процесса, который мало-помалу подталкивает его к совершению какого-то преступления. Над этим трудилась неизвестная оккультная сила. Он был уже готов подчиниться воле своего преследователя и намеревался пролить ту кровь, которую ему приказывали пролить ДЕСЯТЬ «инфракрасных» бандитов. Он собирался убить!