Книга Повелитель света, страница 153 – Морис Ренар

Господин Летелье утихомирил сына и секретаря, после чего, форсируя события, спросил:

– Ну и что мы решим, мсье Гаран?..

– О, что до меня, – ответил тот, – то мне нечего больше сказать.

– Ладно. А вам, Робер?

– Я не могу ничего сказать, господин Летелье. По крайней мере пока.

Заметив, что инспектор украдкой улыбнулся, господин Летелье живо поинтересовался:

– А вам, мсье Тибюрс?

– Хаткинс! Хаткинс!

– Браво! – воскликнул господин Монбардо, вызвав бурю негодования.

– А что? – возразил Тибюрс. – Прежде всего поищем простые, возможные, естественные объяснения. Не будем отходить от естественного!

И, цитируя одного из своих любимых авторов, он продолжал:

– Я давно уже придерживаюсь того принципа, что если вы исключите невозможное, то, что останется и будет правдой, сколь невероятным оно ни казалось бы. На мой взгляд, «то, что остается», – это две гипотезы: «разбойники» и «Хаткинс». Вторая, будучи менее сложной, должна быть верной.

– Невозможное… – пробормотал Робер. – Кто может наверняка знать, что невозможно, а что естественно?..

– Что до меня, – сказала госпожа Аркедув, – то я, пожалуй, соглашусь с господином Робером. Чувствую, что в его словах есть глубокий смысл.

– А я, я просто хочу, чтобы мне вернули дочь! – простонала, явно уже выбившись из сил, госпожа Летелье.

– Ну так что будем делать? – нетерпеливо спросил господин Монбардо.

Тибюрс, изучая расписание судов, заявил:

– Я отправляюсь вслед за Хаткинсом! Ближайший пароход отходит завтра вечером. Утром я вас оставлю.

– Робер, Максим, что будете делать вы? – спросил господин Летелье.

– Думать, – промолвил Робер.

– Ждать, – сказал Максим. – Ждать требований разбойников.

– А вы, мсье?

Герцог д’Аньес ответил:

– А я вместе с моим инженером займусь конструированием аэропланов – столь быстрых и прочных, сколь это возможно… парусных судов, пригодных для охоты на воздушных пиратов.

– Ах! – воскликнул Максим. – Ты мыслишь так же, как и я!

– А что, займитесь, мсье, – поддержал его Робер. – Это может оказаться делом не таким уж и бесполезным.

– Хаткинс, говорю же вам! – повторял Тибюрс.

– Да вы рехнулись, не иначе! – грубо одернула его госпожа Аркедув.

Тем временем господин Гаран подошел к мсье Летелье:

– Прошу вас: забудьте то, что я здесь сказал… Быть искренним – мой долг.

– Я на вас не сержусь, – ответил господин Летелье. – Вы высказали свое мнение со всей откровенностью, да и, в конце концов, должен признать, у вас достаточно оснований думать именно так. Скажу вам только вот что: мой сын и мой секретарь – вне подозрений. Вы просто этого не знали.

Отчет господина Летелье об этом вечере завершается так:

«По окончании собрания я увидел, как господин д’Аньес подошел к Роберу. Молодые люди обменялись несколькими словами и разошлись, крепко пожав друг другу руки. Те, кто был в курсе ситуации, поняли, что герцог дал своему скромному сопернику понять, сколь абсурдными, на его взгляд, являются намеки инспектора. Затем, должно быть, они договорились сделать все возможное для возвращения Марии-Терезы, один – с помощью своих знаний, другой – с помощью своего богатства, но оба – не беспокоясь о будущем».

Господин Гаран, чья спальня соседствовала с комнатой Тибюрса, рано утром был разбужен доносившимся из нее глухим и ритмичным шумом и размеренными восклицаниями. Он вошел бесцеремонно, облаченный в ночную рубашку, и обнаружил шерлокиста, предававшегося некоей гимнастической пантомиме, предназначенной для поддержания гибкости тела и силы мышц.