Книга Повелитель света, страница 185 – Морис Ренар

Если астронома и не удивил тот факт, что его секретарь не спал в час, когда предрассветные лучи начинали проникать сквозь ставни, то лишь потому, что господин Летелье окончательно поверил в его гениальность. В этот момент он едва ли заметил, как секретарь поспешно закрыл зеркальный шкаф, полный предметов, которые делали его похожим на витрину оптика, и что ковер был устлан грудами недавно разложенных бумаг.

Робер повернулся к нему со смущенным видом, нервно поглаживая толстую красную тетрадь с медными фермуарами, совершенно новую.

Но господин Летелье уже рассказывал, как его жена воспроизвела сцену похищения.

Маленький тщедушный человечек, не перебивая, дослушал его до конца, после чего предался размышлениям.

– Сколько всего непонятного! – произнес он наконец спустя несколько минут. – Как бы то ни было, сарваны больше не церемонятся!.. В два часа дня!.. Какая дерзость!.. Слуги должны были слышать…

– Они говорят, что ничего не слышали. Но я убежден, что они лгут. Их парализовал страх, тогда как их долгом было прийти на помощь моей жене, которая кричала. В этом они никогда не признаются, потому и твердят, что не слышали никакого шума. От них мы ничего не добьемся.

Робер Коллен ненадолго задумался, а потом спросил:

– И на полях не было никого, кто мог бы точно сказать, каким именно было в тот момент небо?

– Ни единой души. Возвращаясь из Артемара, я, к удивлению своему, заметил, что дорога пустынна, а поля давно заброшены. Мы были совершенно одни на многие лье вокруг. Но госпожа Аркедув – слепая, а поднятый верх закрывал небо как для шофера, так и для меня самого.

– Что ж, это достойно сожаления. А в каком платье была госпожа Летелье?

– В одноцветном черном, самом обычном, – ответил астроном, несколько сбитый с толку.

– И без шляпы?

– Без.

Секретарь вытащил записную книжку, сверился с какими-то записями и сказал:

– Господин Летелье, что касается необыкновенного освобождения госпожи Летелье, тут все более или менее ясно. У нее окрашенные хной волосы, она была в траурном платье; стало быть, ее приметы совпадают с приметами мадемуазель Шаррас, похищенной 11 июня в Шампани, – у этой мадемуазель, незадолго до того происшествия потерявшей мать, волосы были огненно-рыжими.

– При чем здесь приметы? Бога ради, скажите мне все, что знаете!.. Вся эта путаница!.. Этот теленок, утащивший моего сына!.. Чувствую, я сам скоро сойду с ума.

– Что ж, – участливо начал Робер, – я полагаю… Нет, увольте, я не могу!.. Поставьте себя на мое место: у меня лишь смутные предположения… Я уже говорил вам, господин Летелье: я все открою лишь тогда, когда буду иметь полную уверенность… Но тогда – это более чем вероятно – я могу не заговорить по иным соображениям, если таковые вдруг возникнут… пусть даже всего лишь из страха посеять страх…

«Из страха посеять страх? – повторил про себя господин Летелье. – Приметы Люси, совпадающие с описанием мадемуазель… Как бишь ее?.. Ну и ну! Полная ерунда!.. А что, если… Ну и дела!.. Весь этот арсенал, который я заметил в шкафу!.. И эта уборка в три часа ночи!.. Черт! Черт! Уж не спятил ли и он тоже?..»

С этими неприятными думами астроном покинул комнату Робера. И мы вынуждены признать, что поступки последнего с каждым днем все чаще и чаще вынуждали господина Летелье полагать, что его секретарь теряет рассудок.