Онлайн книга «Повелитель света»
|
Как же жарко под этим колпаком! А тишина располагает к размышлениям, словно ты в церкви. Подобно морскому прибою, беспрестанно рокочет Париж. Под арочной крепью купола раздается тиканье сидерических часов, напоминающих о ценности проходящего времени, что лишь усугубляет сосредоточенность. За работу! Господин Летелье приводит в движение кабестан. Поворотный купол отъезжает в сторону с раскатистым громыханием меди. Астроном тянет за веревки, и на юго-востоке – со стороны Мирастеля – открывается большая амбразура. Оптический артиллерист наводит свой длинный ствол, и тот медленно опускается к горизонту. При помощи небольшой трубы (так называемого видоискателя), прикрепленной к телескопу, он пытается обнаружить квадратное пятно… Боже, какой же он маленький, под экваториалом! Словно Гулливер под микроскопом великана!.. Но пятно? Пятно? Подождите! Он подкручивает маховики, направляя еще ниже, левее… Производит новые вычисления… меняет оптические стекла, чтобы уменьшить увеличение и усилить четкость изображения. Ах! Ну наконец-то!.. Вот оно, это проклятое пятно! И это уже вид не снизу, а сбоку. Различить пятно можно при увеличении лишь в тысячу двести раз, не больше; но и тогда оно предстает немного неясным, расплывчатым (из-за атмосферы) и вибрирующим (в силу того, что обсерватория то и дело подрагивает от шумов большого города)… С места оно не сдвинулось; это единственный вывод из всего сеанса. Однако же сказать наверняка, что оно собой представляет, невозможно – по целому ряду причин. – Да здесь же того и гляди задохнешься! Господин Летелье выходит на террасу и начинает нервно шагать из одного ее конца в другой, огибая купола, которые выпячиваются своими вздувшимися полусферами, словно в некоем аэростатическом парке. Он то и дело натыкается на регистрирующие приборы и наконец ударом кулака пробивает дыру в попавшемся ему под ноги плювиографе. – Дурацкие механизмы, пригодные лишь для всякого рода глупостей!.. Ох уж эта наука! Сколько же в ней гнили! В ногах у возмущенного астронома лежит Париж. Этот человеческий муравейник изгибается перед ним областью слез, окруженной обиталищами нищеты. Необозримая, она спускается с Монпарнаса, чтобы вновь подняться на Монмартре; и там, на севере, напротив обсерватории, словно ее собственное искаженное отражение, вздымаются другие купола. По некоей странной симметрии, базилика Сакре-Кёр и обсерватория – Святое Сердце и Святой Мозг[42], фигурально выражаясь, – возвышаются над Парижем, каждая со своей стороны. Оба этих храма – столь схожие и столь различные – построены во имя неба и словно ревниво соперничают друг с другом над головами людей. Который из них одержит верх? Который из двух храмов, стоящих на двух холмах, должен победить? Астроном колеблется. Уж не следует ли ему быть не здесь, а там, в экстатической обсерватории неба? Неба такого звездного, что его никогда не окутывает тьма… – Да не падай же духом, черт возьми! Еще не время сдаваться! Еще ничего не потеряно! Повернись и дай отпор врагу: сарванам! Господин Летелье решительным шагом пересекает террасу и, опершись на перила, устремляет суровый взгляд вдаль. Внизу, в саду, сверкают своими восточными куполами меридианные телескопы и фотографические трубы. Дальше, к югу, к Мирастелю, к пятну, наконец, находится обсерватория Монсури. А еще дальше, выстроившись в боевом порядке на невидимой земле, другие обсерватории, в каких-то отношениях расположенные даже лучше, нежели парижская… |