Онлайн книга «Повелитель света»
|
– Стало быть, Фабиус тоже перебрался в столицу? – На улицу Сент-Оноре. Он был финансистом. На этом они и разбогатели. По слухам, банкир – человек весьма состоятельный. – Так и есть, если верить молве. Тут оба собеседника впали в глубокую задумчивость. Шарль машинально закурил предложенную Люком сигарету и облокотился на подоконник. Почти тотчас же он слегка отпрянул от окна, чтобы избежать взгляда проходивших мимо купальщиков, которые подняли глаза при его появлении, и обратил все свое внимание на забавы пловцов и пловчих, пытавшихся оседлать самых несуразных животных из надутой резины. Однако из-за подавленного настроения эти ребячества только еще больше его расстроили, и, отведя взгляд в сторону, он заметил в стекле открытой внутрь створки окна неясное отражение Люка де Сертея, погруженного в глубокие размышления. Не говоря ни слова, Шарль принялся с любопытством уголком глаза наблюдать за молодым человеком. Он видел его в профиль, сидевшего, чуть наклонившись вперед: локти на бедрах, голова опущена, руки соединены, палец к пальцу, и эти пальцы барабанят один о другой. Он разглядывал этот курносый профиль, это постоянно воодушевленное самонадеянной дерзостью лицо, столь многим импонировавшее, но на него самого производившее не самое благоприятное впечатление. О чем, черт возьми, может так пылко размышлять этот Сертей? – Что-что? – произнес Шарль. – Ох, мне показалось, вы что-то хотите сказать… – Так и есть, я уж было раскрыл рот, но потом… даже не знаю, должен ли я… – Да полноте же! Говорите! – Да, возможно, так будет лучше. Все ведь останется между нами, не так ли? Вы вскоре уедете, полагаю… – Ровно через полчаса. – Вполне может случиться, что мы снова увидимся лишь через несколько недель. А к тому времени какие-нибудь болтуны уже донесут до вас… то, что я определенно предпочел бы сказать вам сам. – Довольно церемоний! Говорите, мой дорогой Сертей. – Если вам доложат, что здесь, в Сен-Трожане, а потом и еще где-нибудь я проявлял интерес к мадемуазель Ортофьери, сделайте одолжение вспомнить о том, что я первым сообщил вам об этом. Устояв под этим внезапным ударом, Шарль, чтобы остаться невозмутимым, вынужден был призвать на помощь все свое самообладание. – Простите, – сказал он, – уж не о помолвке ли вы пытаетесь мне сообщить? – Почти. – Мои поздравления. Он протянул руку. Люк де Сертей энергично ее пожал. – Теперь я вас покидаю, – произнес Люк дрогнувшим голосом. – Увидимся у корабля, на пристани… – Да… Так будет лучше… Люк – из чистосердечия, а может, и из цинизма – только что совершенно исказил ситуацию. Ошеломленный Шарль пришел в чувство лишь спустя несколько минут после того, как остался один. Кое-что, однако, для него прояснилось. В первую очередь он был бесконечно рад, что проявил сдержанность в признаниях, и так слишком неблагоразумных. Не обмолвился ли он случайно о той симпатии, которую выказала ему Рита? Да нет, ни словом. Какая удача! И ведь Люка ни в чем не упрекнешь! Боже! Сертей и так сделал почти невозможное, чтобы вытянуть из него как можно больше. Этот порыв искренности случился уже в конце их беседы, и в ответ Люк выложил ему самое главное, за что он, Шарль Кристиани, должен быть ему благодарен… Впрочем, до Люка де Сертея сейчас ему не было абсолютно никакого дела! Значение имело лишь туманное признание, которое он сделал Шарлю! Полагая, что тем самым он причиняет ему боль, Люк доставил ему радость. Радость, конечно же, печальную, так как ничто не менялось в предопределенной ему судьбе. И однако же, радость невыразимую, так как Шарль в жизни Риты, получается, был не только тем, кто нравится лишь потому, что возникает вдруг, единственный и первый, окруженный ореолом тайны, приключений и древней вражды, но тем, кого не просто любят, но кому отдают предпочтение, тем, кто может полагать себя избранным. |