Книга Повелитель света, страница 333 – Морис Ренар

На двенадцатый день Сезар приказал сниматься с якоря для отплытия к берегам Иль-де-Франс. Группа туземцев проводила его до пляжа. По мере того как «Финетта» все дальше и дальше уходила в море, они метали в воздух в знак прощания дротики, украшенные яркими лоскутами, чтобы их можно было разглядеть даже издали.

В этот вечер от горы поднялось черное облако, и в небо взвились столбы дыма.

Моряки «Финетты» пели, предвкушая скорое возвращение домой. Находились среди этих суровых людей и такие, кто выражал недовольство слишком долгой стоянкой, затягивавшейся без причины, по одной лишь прихоти капитана. Возмущение их росло оттого, что Кристиани запретил кому бы то ни было сходить на берег. Некоторые позволяли себе замечания, вредные для дисциплины. По приказу Сезара ослушников заковывали в кандалы или пороли. Вероятно, были среди этих возмутителей спокойствия и те горячие головы, имена которых Сезар часто приводил в своих «Воспоминаниях», описывая кампанию в Индийском море. Впрочем, настаивать на этом мы не будем, так как в «Воспоминаниях» не содержится ни единого упоминания об этих приключениях.

Помимо всего прочего, из секретной рукописи становится понятно, со сколь лихорадочным возбуждением Сезар Кристиани прикидывал, как с помощью оптического стекла можно сказочно разбогатеть. Он планировал найти этой субстанции практическое применение и не сомневался в том, что в Европе и Новом Свете ее образчики будут уходить по баснословной цене. Будучи человеком меркантильным, он полагал, что самое ценное свойство оптического стекла состоит отнюдь не в том, чтобы принести в век Наполеона свидетельства из века рептилий и ледниковой и каменной эпох. Он рассчитывал найти этой материи самое широкое применение: в разных жизненных обстоятельствах она могла служить доказательством, показывать, как именно происходило то или иное событие прошлого. И действительно, даже небольшой кусочек оптического стекла мог хранить в себе любую сцену очень долго, и, чтобы найти ожившее изображение интересующей вас сцены, вам оставалось лишь пролистать пластину, словно блок жестких, негнущихся листков, осторожно продвигаясь внутрь этой необычайной слюды.

Но когда мы говорим «необычайной», нужно отчетливо понимать, что при этом мы ставим себя на место Сезара и приводим здесь его собственное выражение; так как, по мнению наших современников, привыкших к чудесам фотографии и кинематографии, оптическое стекло в конечном счете представляет собой некий естественный кинематограф, который остается для нас крайне любопытным, но уже не повергает в ступор, как некогда Сезара.

«Финетта» находилась в открытом море уже два года. Существовала договоренность, что в этом году ее капитан вернется в Сен-Мало и проведет во Франции столько времени, сколько потребуется для устройства своих дел. Сезар не счел нужным менять планы. Ему повезло: это продолжительное плавание прошло без сколь-либо значительных инцидентов. Его задумка относительно оптического стекла состояла в том, чтобы вернуться на остров в следующем году с отборным экипажем и несколькими надежными компаньонами и тайно погрузить на корабль большое количество этого бесценного товара.

До тех пор он решил хранить все в тайне.

Со дня восшествия императора на престол Сезар захватил столько судов, что мог считать себя вполне обеспеченным человеком. Он урегулировал все вопросы с банкирами и нотариусами, обратил свою долю добычи в ренты и недвижимость, провел несколько недель в Париже, ценой огромных усилий увиделся с Наполеоном, не вынес из этого встречи ничего хорошего и, однако же, отправился отдыхать в Савойю. Именно тогда пластины после стольких месяцев плавания и всевозможных транспортировок в герметичных упаковках оказались в «верхней комнатке» замка Силаз и этом тайнике позади библиотеки, который осмотрительный Сезар оборудовал собственноручно.