Онлайн книга «Повелитель света»
|
Вот почему он проверил все до единого панно, филенки и дверцы шкафов, желая удостовериться, что это не пластины, через которые еще не прошел свет. Он разобрал все покрытые стеклом картины, чтобы убедиться, что эти холсты или гравюры (каковыми они видятся на первый взгляд) не представляют собой какое-нибудь давнее изображение. Он вынул из рамки даже старое «Искушение святого Антония», чтобы определить, не является ли само стекло пластиной люминита, – ему вдруг в голову пришла мысль, что, возможно, за стеклом давно уже нет никакой гравюры, а видно ее лишь потому, что стекло продолжает ее показывать. Ни одно стекло, ни одно панно, ни одно зеркало не вызвало у него подозрений. К тому же, если бы Сезар разместил где-то другие пластины люминита, в его секретной рукописи об этом, вероятнее всего, упоминалось бы. И потом, если все еще «темный» люминит легко оставался незаметным, с люминитом, который уже начал излучать свет, все обстояло иначе. Это открытие было бы сделано еще до Шарля; тут и сомневаться не приходится, особенно если подумать о том, что данная субстанция по природе своей иногда демонстрировала посреди ночи виды дневные или же ночные, но хорошо освещенные лампами или люстрами, луной или звездами, и что по счастливой случайности те вечера и утра 1829 года, которые показывали пластины окна «верхней комнатки», в точности совпадали с вечерами и утрами года 1929-го. В противном случае старик Клод и старушка Перонна и в полдень видели бы, как ночной призрак Сезара расхаживает за темным окном со своей тусклой лампой, а по ночам «верхняя комнатка» им бы и вовсе казалась залитой необъяснимым солнечным светом. С помощью смышленого шофера Жюльена эти контрольные операции были проведены быстро и проворно. Следующий день еще не закончился, когда стоявший в гараже автомобиль заполнился тщательно запакованными свертками, необходимыми для повторного дознания, какого на людской памяти еще не проводилось. В Париже Шарлю предстояло разыскать недостающие детали, как то: все вещи, принадлежавшие когда-то Сезару и теперь находящиеся в их доме на улице Турнон; документы, относящиеся к процессу Ортофьери и хранящиеся во Дворце правосудия, где Шарль их уже просматривал; двадцать семь картонных коробок с материалами дела Фиески, которые можно было бы запросить для дополнительного изучения из Национальных архивов; наконец, некоторые документы, касающиеся Фабиуса Ортофьери, которыми Рита, конечно же, не преминет его снабдить. В день отъезда с первой зарей Шарль попрощался со слугами. Рассвет выдался серым и тусклым. Небо нависало рубищами туч над землисто-желтоватого цвета горами. Уныло поблескивали влажные крыши; усеянная лужицами, отсвечивала и дорога. От помещения, где был установлен пресс, доносился запах вина, и небольшая четырехколесная повозка, запряженная двумя волами, медленно удалялась с бочками, сопровождаемая скрежетом ступиц и скрипом осей. – Огромное вам спасибо, мсье Шарль, – сказал Клод. – О! Да, спасибо! – с признательностью добавила Перонна. – Ну что, все еще верите в сарвана? – спросил Шарль. Но Клод предпочел сменить тему: – И когда же нам ждать вас снова, мсье Шарль? Со шляпой в руке, он опирался на дверцу машины. – Даже не знаю. Весной, на Пасху… На Пасху!.. Теперь его судьба была предрешена. Что будет у него на душе, когда он снова увидит в пору цветущих каштанов и лилий этот печальный дождливый пейзаж, который сегодня пах влажной травой, мертвой листвой и новым вином? Счастье или же горесть? |