Онлайн книга «Повелитель света»
|
– Трогайтесь, Жюльен. В дорогу! До свидания, Клод, Перонна! Блестящая, искрящаяся, украшенная мириадами отблесков машина легко и плавно тронулась с места. Огромные шины расплескивали по сторонам воду, прокатываясь по выбоинам. На Пасху!.. Загадка! Тайна будущего! «И однако же, все предначертано, – думал Шарль. – Не знаю, где именно, но то, что произойдет вскоре, уже предначертано, представлено заранее, словно на волшебной пластине, тайне которой не существует научного объяснения!» И он попытался представить, что чувствовал Сезар, когда покидал Силаз в почтовом экипаже сто лет назад, чтобы прибыть в Париж через десять суток со своими птицами и обезьянами, в Париж, где его ждал на повороте будущего убийца с пистолетом, прикрывшийся, словно щитом, 28 июля 1835 года. Сезар, увидев своего прапраправнука несущимся со скоростью сто километров в час по дорогам Савойи, несомненно, удивился бы куда больше, чем удивился Шарль, наблюдая, как прапрапрадед садится в легкий экипаж сто лет назад! Шарль удостоверился, что движение автомобиля не может нанести никакого вреда пластинам люминита. Он уже начинал опасаться, как бы с ними не случилось чего по дороге. И он спрашивал себя, есть ли в мире сокровище более ценное, чем этот бережно упакованный сверток, где вследствие некого природного чуда – столь же редкого сейчас, как и встреча с животным, принадлежащим к давно вымершему виду, – развертывалась сцена вековой давности, которую сохранил люминит, как тысячелетние льды сохраняют иногда целыми и невредимыми огромных мамонтов, как доисторическая смола, камедь, янтарь сохраняют насекомых, которые кажутся живыми, только спящими. Кровавая сцена. Сцена, от которой зависело его счастье или же скорбь, в зависимости от того, чьим окажется лицо убийцы, входящего в кабинет Сезара… Если только убийца не скрывал своего лица, когда стрелял… Если только не произойдет нечто такое, о чем он и помыслить даже не может! Нечто абсолютно непредсказуемое, сводящее на нет все надежды на прояснение этой ситуации! Подумать только: чтобы все узнать, во всем удостовериться, ему всего-то и нужно было взять эту пластину, разъединить листы!.. А вот и нет! Шарль крайне смутно помнил черты Фабиуса Ортофьери, человека, которого ему предстояло либо узнать, либо, напротив, не узнать. «Я и видел-то…» – думал он. * * * – Я и видел-то, да и то давным-давно, лишь очень плохой его портрет, – повторял Шарль Кристиани на следующий день, обращаясь к Бертрану Валуа. – Эта неважного качества литография была выставлена на продажу еще в те годы, когда произошло преступление. Семейство Ортофьери купило все оттиски, на что автор, полагаю, и рассчитывал. Бертран Валуа, с пылким взглядом и вечно шмыгающим лукавым носом, остановился перед будущим шурином, по комнате которого на улице Турнон он расхаживал. – Но мадемуазель Ортофьери ведь предоставит нам другие портреты, не так ли? Это основа всего предприятия. – Уверен, она сделает все, о чем я ее попрошу. Откликнувшись на звонок Шарля, молодой драматург явился пообедать с Кристиани. Мадам Кристиани была еще не в курсе планов сына, даже не знала о его находке, поскольку так и не удосужилась пока поинтересоваться, зачем его вызывал в Силаз Клод. Но Коломба узнала главное еще утром, когда прибыл брат, подробный рассказ которого в ее присутствии выслушал теперь и Бертран, причем с вниманием не меньшим, нежели султан Шахрияр – истории Шахерезады. Он был ошеломлен, очарован и теперь, преисполненный энтузиазма, жаждал действия. Свертки тоже находились здесь, в глубине открытого стенного шкафа, который можно было захлопнуть при малейшей тревоге. И в сумраке, который они освещали сказочным светом, распакованные пластины создавали видимость окон: одна отображала парк Силаза, вторая – «верхнюю комнатку», третья, бесценная третья – кабинет Сезара в его квартире на бульваре Тампль. И на этой пластине сам Сезар курил у окна трубку, то и дело оборачиваясь, разглядывая прохожих, экипажи, облака весны 1833 года. |