Онлайн книга «Повелитель света»
|
– Почему нет? Это вполне вероятно. Но, должен признаться, я пока не вижу никакой связи между этой возможностью и тем, что произошло 28 июля 1835 года. Зато, как мне кажется, мы совершенно верно установили истоки той ненависти, которая навела пистолет Карту́ на грудь Сезара. Бывший матрос хотел поквитаться со своим бывшим капитаном за те притеснения, коим он подвергался на борту «Финетты». – Все это очень хорошо, – промолвил Бертран, отвечая на озабоченность шурина. – Очень хорошо. Но нужно, чтобы все это было подтверждено, доказано… – Да, но как это сделать? Вот в чем вопрос. В сущности, так ли важны все эти гипотезы относительно мотива преступления? Все, что нам нужно, все, чего нам хватило бы, – так это получить доказательство того, что Жан Карту́ и есть убийца; такое доказательство, которое – предъяви мы его – никто не смог бы оспорить. Провести поиски касательно Жана Карту́ в архивах «Сюртэ женераль», узнать, что с ним стало… Да, это возможно. Но это столько работы!.. А времени у нас в обрез. – К тому же, – заметила Коломба, – пора уж и честь знать: кузине нужно обедать. – Если бы я знала, – сказала старушка, – распорядилась бы приготовить обед на всех. Гости вежливо запротестовали, но Шарль ввиду своей озабоченности проявил лишь рассеянную учтивость. – Вы уж его простите, кузина, – весело проговорил Бертран. – Он влюблен. Но он зря так расстраивается: уж теперь-то, я в этом уверен, его дело в шляпе! – Да ну? – пробормотал Шарль, не удержавшись, однако же, от улыбки. – Влюблен! Прекрасное чувство! – восторженно воскликнула кузина Друэ. – А можно узнать… Упади ей даже луна на голову, она бы и то меньше изумилась. Имя Риты Ортофьери произвело на нее эффект разорвавшейся бомбы. Эти два семейства враждовали так долго, что она и представить себе не могла примирения даже в том случае, если бы старая ненависть утратила все резоны для дальнейшего существования. Ей казалось, что им суждено было ненавидеть друг друга веками, особенно на протяжении последнего столетия. Тем не менее кузина быстро признала весомость приведенных доводов, а так как она была из той эпохи, когда любовь была окружена красотой и изысканностью, охотно встала на сторону влюбленных. – Да здравствует Хартия! – прокричал Питт под сурдинку. – Свистать всех на палубу! Отвязать бом-брамсели! То было смешное и в то же время волнующее паясничание: попугай в точности копировал голос Сезара, теплый и мелодичный! Бертран приблизился к птичке, которая, то низко опуская, то снова вскидывая головку, бегала от одного края жердочки к другому, и попытался вытянуть из нее еще что-нибудь, подбросив фразу: – Вы ведь меня помните, капитан, не так ли?.. Ну же, Питт, продолжай?.. Вы ведь меня помните… Попугай молчал. Он издал несколько отвратительных невнятных звуков, и на этом все закончилось. – Ох! – сказала кузина. – Когда он не хочет говорить, его на это уже ничто не подвигнет. Теперь, наверное, снова неделями молчать будет. – Черт побери! – пробормотал Бертран, бросив быстрый взгляд на Шарля. Глава 19 Карту́ По выходе из этого дома, в котором все прояснилось таким удивительным образом, Шарль остановил такси, и все трое сели в машину. Бертрана и Коломбу такси высадило у их двери, тогда как историк доехал до улицы Турнон. Было уже около часа дня. |