Книга Друг вице-короля, или Король мошенников, страница 73 – Гай Ньюэлл Бусби

— Освещено достаточно верно, — заметил Карн с улыбкой, откладывая газету, — но какую статью мог бы написать этот журналист, если бы только знал, что лежит в моем сейфе наверху!

Вечером он отправился на собрание комитета в Уэлтершолл-хаус. Был там и злополучный маркиз, чьи жуткие приключения послужили основой для статьи. Карн одним из первых выразил ему соболезнование.

— Я никогда еще не слышал о столь дерзком преступлении! — заявил он. — Остается лишь надеяться, что негодяи скоро предстанут перед судом.

— А что же тем временем будут делать бедолаги, которым мы собирались помочь? — поинтересовалась леди Уэлтершолл.

— Они ничего не потеряют, — ответил лорд Лейверсток. — Я сам возмещу убытки.

— Нет-нет, милорд, это была бы вопиющая несправедливость, — возразил Саймон Карн. — Мы все — распорядители фонда и виноваты в случившемся не меньше вас. Если ко мне присоединятся десять человек, я пожертвую в фонд Спасения десять тысяч фунтов.

— Я последую вашему примеру, — заявил маркиз.

— И я, — подхватил лорд Эмберли.

К вечеру еще семь джентльменов внесли свои лепты; подведя итог, Саймон Карн подтвердил: жители Канарских островов ничего не потеряли.

Из всех развлечений, светских и спортивных, которые украшают собой английский календарь, одно из самых грандиозных — или как минимум увлекательных — это, несомненно, Каусская неделя. Так думал Саймон Карн, сидя на палубе яхты лорда Тремордена, что стояла на якоре в устье реки Медины^[23]. Покуривая сигарету, он нашептывал нежные пустяки в розовое ушко леди Мэйбл Мэддерли, королевы среди прочих признанных красавиц прошедшего сезона. Вечер стоял прекрасный, и будто лишь затем, чтобы наполнить чашу радости до краев, полчаса назад на своей яхте “Неизвестная величина” Карн выиграл Кубок королевы. Неудивительно, что он был доволен жизнью — и нынешним везением в частности.

Крошечная гавань полнилась судами всех сортов, форм и размеров, включая и флагманскую яхту “Гогеншраллас”, принадлежавшую его величеству императору Вестфальскому, личный флот английской королевской семьи, паровые шхуны, катера и прочие плавучие средства, принимавшие участие в крупнейшем водном празднике Англии. Туда-сюда шныряли паровые катера, юркие гички переправляли с корабля на корабль радужно одетые компании, городок на берегу пестрел флагами, и в нем почти непрерывно звучала музыка.

— Должно быть, вы считаете себя счастливцем, мистер Карн, — сказала леди Мэйбл Мэддерли, улыбнувшись, в ответ на его слова. — В июне вы выиграли Дерби, а сегодня — Кубок королевы!

— Если в этом и заключается счастье, то, полагаю, я на седьмом небе, — произнес Карн, вытаскивая из портсигара очередную сигарету и закуривая. — И все-таки я недостаточно удовлетворен и мечтаю о большем. Если цель — достичь победы, по сравнению с которой Дерби и Кубок королевы — сущие пустяки, надо думать, что я получил еще не все дары фортуны.

Должно быть, вы считаете себя счастливцем, мистер Карн.

— Боюсь, я не улавливаю смысла ваших слов, — ответила леди Мэйбл. Но, судя по ее лицу, если она и не поняла, то догадка у нее имелась. По меркам общества Карн был самой желанной в матримониальном смысле добычей, и в последние несколько недель иные сплетники зашли так далеко, что принялись утверждать, будто леди Мэйбл подцепила Карна на крючок. И впрямь, он уделял красавице много внимания.