Книга Убийства в Белом Монастыре, страница 43 – Джон Диксон Карр

Его ровный приятный голос практически не менял тона. Он уперся локтем в стол, затеняя глаза кистью хрупкой руки, и при этом весь его облик выражал легкое презрение. Беннет оторвался от еды и поднял на него глаза. Он почувствовал силу, таившуюся в этом вроде бы невыразительном человечке, на самом деле управлявшем этим домом. Беннету он не понравился – под взглядом этих глаз-булавок он чувствовал себя школьником, явившимся в класс неготовым, на которого учитель смотрит с мягкой усмешкой, а потом вызывает к доске за пять минут до звонка.

– Что ж, сэр, – по-прежнему невозмутимо сказал Мастерс, – это, похоже, неплохой… образ жизни. Смею предположить, смерть молодой леди не слишком вас обеспокоила.

– Нет. – Морис Бохун улыбнулся. – Будут и другие, как она. Гм… мы обсуждали…

– Мистера Райнгера.

– Ах да. Именно. Я забыл – ужасная, ужасная привычка. Значит, мистер Райнгер пьян? Да, я… я должен был предположить, что несчастный случай подействует на него именно таким образом. Я счел его очень интересным и забавным, со странными претензиями на ученость. По различным причинам я… как бы это выразиться, поощрял его. Джон, будь так добр, не стучи пальцами по столу. Спасибо.

– Мастерс, – жестко произнес Джон Бохун, – я хочу знать, что сказала эта свинья. У меня есть право это знать!

Он обошел стол.

– Тише, тише, Джон, – встревожился Морис. – Перестань. Видимо, я не ошибусь, если скажу, что… – он нахмурился, – что мистер Мастерс хочет, чтобы ты разнервничался. В таком случае, – объяснил он с кротким, озадаченным выражением лица, – ты не должен ожидать, что он ответит на твой вопрос. Будь благоразумен, мой мальчик. Он исполняет свой долг.

Неприязнь Беннета к Морису Бохуну росла буквально с каждым словом. Возможно, дело было в его невыносимой привычке считать себя всегда правым, особенно когда он действительно был прав, и в чопорной манере это выражать. Беннет больше прежнего сочувствовал Катарине. Еще он заметил, что Мастерс испытывает дискомфорт и явно сдерживает гнев. Сложив салфетку, тот вдруг сказал:

– А вы, сэр, не устаете изображать из себя бога?

Спокойный, практичный Мастерс.

На минуту выражение лица Мориса было невозможно понять, казалось, он вот-вот скажет что-то резкое. Но затем на его лице появилось выражение спокойного эпикурейского довольства:

– Никогда. Вы умнее, чем я думал, мистер Мастерс… Могу я кое-что предложить? Теперь, когда вы сняли позолоту с вашей дубинки, или, скорее, не позолоту, а фольгу, не будет ли лучше задать мне вопросы в вашем фирменном стиле, на манер Скотленд-Ярда. А я уж постараюсь ответить наилучшим образом. Знаете, я весьма интересуюсь криминалистикой. Вполне возможно, что я смогу вам помочь.

Мастерс, казалось, был обрадован.

– Недурно, сэр. Неплохая идея, может статься. Вы знаете, каково положение дел?

– Гм… да. Брат как раз рассказывал.

– Полдюйма чистого снега вокруг дома и никаких следов, нигде никаких отметин, кроме следов вашего брата – разумеется, невиновного.

– Конечно. Я правда не хотел бы, чтобы ты совершил подобную прогулку, Джон. – Морис холодно улыбнулся.

– Не сомневаюсь, – мрачно отозвался Мастерс. – Но тогда как вы объясните это преступление?

Морис коснулся переносицы, будто там были очки, с какой-то виноватой улыбкой.

– Да-да, инспектор, вполне возможно, что я смогу это сделать.