Онлайн книга «Решающая улика»
|
Позвонив по внутреннему телефону, девушка сказала: — Присядьте, пожалуйста. Секретарь мистера Джералдайна сейчас за вами придет. Как Найджел потом выяснил, его принимали по второму разряду. Приема по первому разряду удостаивались авторы в ранге коронованных особ — к ним спускался собственной персоной один из компаньонов. За менее важными посетителями посылали секретаршу, а всякий сброд должен был отыскивать дорогу сам. Найджел коротал время, разглядывая фотографии авторов с дарственными надписями, украшавшие одну из стен приемной. Более древние выделялись бородами и ошеломляющей самоуверенностью, но по мере того, как взгляд перебегал поближе к современности, лица все больше теряли и растительность и самодовольство, а самые недавние портреты выражали либо пожирающий душу Angst,[1]либо ту лупоглазую, неубедительную браваду, которую так часто видишь в фототеке Скотленд–Ярда. И только двое представляли собой заметное исключение: усатый тип в военной форме — на фотографии была подпись «Ричард Торсби» — и дама, опередившая Найджела в дверях. Размашистая подпись на ее портрете сообщила ему, что это не кто иная, как Миллисент Майлз — знаменитая, неподражаемая Миллисент Майлз, королева бестселлеров, по слухам менявшая своих издателей почти так же часто, как когда–то любовников. Странно, что «Уэнхем и Джералдайн» согласились ее печатать. Однако вот она: в вечернем платье, с диадемой в тщательно завитых волосах, высокомерно взирает на него со стены. — Это ведь была мисс Майлз, та дама, что вошла передо мной? — спросил Найджел. — Да. Она здесь работает, — ответила секретарша. — Как, она служит в издательстве? — Нет. Пишет для нас свои мемуары. А когда она переезжала на другую квартиру, мистер Джералдайн предоставил ей для работы одну из комнат. — Мемуары? Вот, наверное, будет сенсация! — Да. Мы надеемся на них подзаработать, — скромно потупилась девушка. — Конечно, мисс Майлз не из тех авторов, кого мы обычно печатаем. — Еще бы! Все равно как если бы «Ученые записки» Оксфорда вдруг напечатали Элинор Глин![2] Найджел разглядывал девушку. Красивая особа цыганского типа лет двадцати трех, но хочет выглядеть старше; смотрит холодновато сквозь очки в роговой оправе; вряд ли служит здесь давно, но уже пользуется издательским «мы», словно тут родилась. Что–то в ее речи заставило его спросить: — Вы учились в Самервилле?[3] — Неужели так заметно? — По какой специальности? — История. — Получили диплом? — Вообще–то даже с отличием… — Признание сопровождалось угловатым кивком головы и сразу скинуло с нее несколько лет. — И засели у телефона? — Фирма любит, чтобы начинали снизу. Если я смогу справиться с посетителями, меня переведут в настоящие секретари и, может, дадут кое–какую редактуру. — Викторианские порядки, да? А в свободное время, я вижу, пишете книгу? Девушка, покраснев, быстро сунула листки рукописи под бювар. — Чересчур много видите! Простите, я терпеть не могу, когда заглядывают в мою работу. — По–моему, большинство писателей этого не любят — пока ее не закончат. Антропологи наверняка могли бы объяснить этот феномен… Но тут в приемной появилась еще одна ученая девица — секретарша мистера Джералдайна. Найджел проследовал за ней в коридор, который вел, как он потом обнаружил, от бокового входа в упаковочную. Одна сторона коридора была завалена набитыми мешками. С другой находился лифт — его дверца больно стукнула Найджела по спине, когда он туда вошел. |