Книга Шифр Данте, страница 18 – Вазим Хан

Персис покраснела и была рада тому, что в темноте этого не было видно. Она снова поднялась на ноги:

– Первым делом нам надо выяснить, кто она такая.

Она снова посмотрела на женщину. Такая красивая! Что могло заставить ее лишить себя жизни? Такой одинокий конец. Такой бессмысленный.

Персис не нравилось, что констебли так беспечно оставили тело.

После Раздела некоторые ее иллюзии пошатнулись. Долгие годы воплощением зла были англичане: ни один индиец не был способен на ту немыслимую жестокость, с которой вели себя европейцы. Но зверства, совершавшиеся во время религиозных стычек и бунтов, показали, что на самом деле для ее соотечественников человеческая жизнь стоила так же мало.

Бомбей. Город надежд. Но надежды разбивались, а город жил дальше, безразличный и равнодушный. Борьба за независимость уходила в прошлое, и Бомбей снова возвращался в «старые добрые времена». Процветали бары и клубы, киностудии один за другим штамповали фильмы, но кошмары, разрушившие страну, все еще бурлили под этим спасительным глянцем.

А иногда они вырывались наружу.

* * *

По дороге к Малабар-хаусу Персис чувствовала, что Фернандес хочет что-то сказать и сдерживается из последних сил. Напряжение становилось невыносимым.

Наконец он заговорил, не глядя на Персис:

– Ты сказала «нам».

– Что?

– «Первым делом нам надо выяснить, кто она такая».

– И что?

– Сет поручил это дело мне.

Персис сделала глубокий вдох:

– Под моим контролем.

– Расследование веду я, и приказы должен отдавать я.

– Это не главная часть расследования – отдавать приказы.

Злая тишина свернулась между ними в клубок, как нежеланный ребенок.

Остаток пути они провели в молчании. Персис высадила Фернандеса у Малабар-хауса и наблюдала за тем, как он резкими шагами направился к рикше на углу здания.

Вдруг ее взгляд упал на черный «студебеккер», припаркованный через дорогу. В водительском кресле сидел мужчина. Она не могла разглядеть черты его лица, но профиль… было в нем что-то… И тут она его узнала. Не может быть.

Персис вышла из джипа и пошла к машине, сердце в груди с каждым шагом стучало все громче. Но когда ей оставалось еще около дюжины ярдов, «студебеккер» вдруг резко сорвался с места и стремительно скрылся в потоке машин.

Персис растерянно застыла на месте, чувствуя, как пульсирует кровь. Это не мог быть он. Просто обман зрения.

Она глубоко вздохнула и, развернувшись, направилась обратно к своей машине.

Сэм сидел у окна, наигрывая что-то на «Стейнвее». На крышке пианино с болезненным выражением на морде лежал Акбар, раскормленный серый персидский кот. Персис приняла душ, переоделась в пижаму и вернулась в гостиную. Ее отец только что поднялся из книжного магазина.

– Ты опоздала, – сказал Сэм.

Персис подошла к отцу и поцеловала его в щеку:

– А ты неисправим. Странно, что тебе удалось выйти из агиария живым.

Сэм что-то буркнул в ответ и направил коляску к обеденному столу.

– Кришна! – заревел он.

Пузатый слуга испуганно вскочил с дивана, на котором только что мирно дремал, и, пошатываясь, побрел на кухню. Там он налил себе стакан воды из-под крана и начал греметь посудой.

Раздался звонок. Персис открыла дверь и сразу же задохнулась в объятиях тети Нусси и запахе духов «Шанель», забившем ей нос.

– Персис! Как я рада тебя видеть!