Книга Шифр Данте, страница 49 – Вазим Хан

Персис захлестнуло отчаяние.

Может быть, Блэкфинч прав. Если у Хили была тяга к самоубийству, он не мог рассуждать логично. Может быть, все это – просто предсмертный бред сумасшедшего. Последняя шутка.

Персис положила листок обратно в конверт и обернулась в поисках Бирлы. Вдруг она поняла, что Блэкфинч не сводит с нее глаз.

– Персис… насчет вчерашнего ужина… Я… эм, прости, если я сказал что-то не то.

– Все нормально, – машинально сказала она, не глядя на него в ответ.

– Сам не знаю, что на меня нашло, – пробормотал он и замолчал.

Персис понимала, что он надеется, что она возразит, и слова вот-вот готовы были сорваться с губ, но она не издала ни звука.

– Ладно. Ну что ж.

Она не решалась на него посмотреть, не могла даже думать об этом.

– Рад, что мы все прояснили. Нам с Мохаммедом пора обратно в лабораторию.

Персис смотрела, как Блэкфинч деревянной походкой двинулся прочь. В каждом его движении читалось разочарование. Она знала, что сделала ему больно, хотя едва ли оба они понимали почему. Какая-то ее часть хотела окликнуть его и остановить, но другая испытывала облегчение.

Так будет лучше, подумала Персис, забираясь в джип. Это правильное решение.

Единственно верное.

В Малабар-хаусе Персис ждал посетитель.

В комнате для допросов прямо под вентилятором стоял европеец. При появлении Персис он обернулся.

– Мистер Ингрэм?

– Джеймс.

Он протянул ей длинную руку. Это был высокий широкоплечий мужчина в черном двубортном пиджаке в полоску, застегнутом на все пуговицы, и туго затянутом галстуке. У него было чисто выбритое лицо с четкой линией подбородка, пронзительные светло-голубые глаза и коротко стриженные светлые волосы, идеально гладкие, будто с картины эпохи Возрождения, с безупречным пробором сбоку, будто выверенным по линейке. А еще в нем чувствовалась жестокость – привлекательная и в то же время вызывающая смутное беспокойство.

– Прошу прощения, что появился лишь сейчас, – сказал Ингрэм. – Я только недавно получил ваше сообщение. Насколько я понял, это как-то связано с Джоном.

– Что вам уже известно?

– Только то, что мне рассказали. Если конкретно, я знаю, что, судя по всему, он пропал.

Персис махнула рукой:

– Прошу вас, садитесь.

Ингрэм устроился на деревянном стуле. Персис налила себе воды и вопросительно приподняла графин, но Ингрэм от воды отказался.

Персис осушила стакан, не переставая изучать посетителя.

Глубоко посаженные светлые глаза, широкие полные губы. Он был красив, но это была жесткая, тревожная красота.

– Что связывало вас с Джоном?

Ингрэм застыл:

– Связывало?..

Персис мгновенно осознала свою ошибку. Отступать было поздно.

– К сожалению, мы только что нашли его тело.

Ингрэм в изумлении раскрыл рот:

– Джон умер?

– Да.

Казалось, новость его потрясла.

– Что случилось?

– Мы еще устанавливаем обстоятельства смерти. Но я хотела встретиться с вами в связи с его исчезновением.

Казалось, Ингрэм ее не услышал, и Персис пришлось повторить последнюю фразу.

– А, да, конечно, если я чем-то могу вам помочь… Пожалуй, вода мне все-таки пригодится.

Персис наполнила стакан и дала Ингрэму время прийти в себя.

– Что связывало вас с Джоном? – спросила она снова.

– Мы познакомились примерно месяц назад, когда я приехал в Бомбей. Как вы, наверное, догадываетесь, я англичанин. Я писатель. Ну, точнее, хочу стать писателем. Сейчас я работаю над историческим романом, действие которого происходит здесь, на субконтиненте в ранние годы владычества Ост-Индской компании. В Азиатском обществе потрясающая документация по всему, что они здесь делали.