Книга Моя навеки, сквозь века, страница 21 – Марина Повалей

— Значит, вы не скажете, что делали в нашем дворе.

— Не скажу.

— Секрет?

— Секрет.

— Государственный? — я посмотрела в его лицо: так и есть, снова лыбится.

— Не смешно. Не ходите за мной пожалуйста!

— Не могу.

Я остановилась:

— Это почему?

— Что почему?

— Почему не можете?

— Вы привязали меня к себе крепкой нитью.

Господи! Что это за детсадовские подкаты!

— Послушайте. Произошло недоразумение, — я уже начала вскипать. Несмотря на то, что в благородными мне здесь и проще говорить, чем со слугами, этот навязчивый, постоянный флирт… Хочется завернуться в пуховик и шапку, пройти по шумной улице, где никому до меня нет никакого дела. Не быть объектом взглядов и…

— Как вас зовут? — он остановился, показывая: если отвечу, дальше не пойдёт.

— И вы оставите меня в покое?

— Слово чести. Иначе вы так и останетесь моей прекрасной революционеркой.

Я думала только миг.

— Нет. Вы оставите меня сейчас. И без шантажа – это низко. Я не хочу заводить знакомств.

— Что же вы такая несговорчивая.

Ненадолго улыбка исчезла с его лица. Он остался очень красивым, но уже не таким добрым.

Идея пришла внезапно. Просто в один миг, когда я поймала себя на том, что по привычке, под варежкой тру диск своего кольца, подаренного мужем. Меня словно перетряхнуло от мысли зачем я здесь: пойти прямо сейчас к мужу, сделать в один миг так, как было в том времени я не могу. И если всё останется, как есть, то какая на хрен разница: схватят меня, как преступницу, или случится революция и всё равно не будет ни его, ни меня?

— Подождите! Я передумала! — изумление… шок.

Дальше я действовала на рефлексах: открыть широко-широко глаза, не слишком широко рот, несколько раз моргнуть, не быстро но и немедленно. Глаза мои в этот момент кричали: я ооочень слабая и совершенно беззащитная.

— Что же с вами случилось?

За годы счастливого брака я поняла простую истину: я, безусловно, умею всё сама: и колесо поменять, и лампочку. Но если я буду не просто уметь, но и делать, то и мужа рано или поздно придётся менять. Нет ничего естественнее этой обоюдоприятной игры: ах, я такая красивая, но такая слабая, мне так нужна твоя помощь, как же сама потащу эти пакеты! Как итог: Васе не нужно было лезть из кожи вон, чтобы оставаться сильным мужчиной, рядом с такой слабой мной. И плевать, что за спиной у этой слабой детство в девяностых, российская глубинка, и отец-алкаш, которому я даром не упала. К жизни за каменной стеной привыкаешь быстро, и через несколько месяцев даже импульса не возникает выйти из машины, дверь которой никто не открыл.

— Мне очень нужно найти одного человека, это очень срочно, — на глаза навернулись слёзы. — Дома его нет, где искать его, я ума не приложу, — всхлип, я сняла рукавицу с левой, свободной от кольца руки, провела под глазами,— понимаете… это вопрос жизни и смерти!

Бравады на собеседнике словно не бывало:

— Это… мужчина?

Очень тонкий момент. Здесь лучше не врать, но и ложных надежд не давать. За то недолгое время, что я здесь пробыла, я поняла одно: аристократическая честь – понятие очень гибкое. Уж заблуждений о том, что раз мужчина дворянин, то он непременно будет целовать мне ручки и довольствоваться этим, я не строю.

— Мужчина, но это не то, о чём вы подумали. Мы в некотором роде… у нас общее дело. И сейчас мне нужно с ним связаться, но…