Книга Моя навеки, сквозь века, страница 87 – Марина Повалей

Мне никогда не приходилось оказывать первую помощь.

Даже в редкие чп на стройке, всегда присутствовал кто-то из охраны труда – это их работа.

Сняла с шеи платок, оторвала кусок, приложила к с виду неглубокой ране. Нажала.

— Я очень надеюсь, что обойдётся, только кровотечение из головы – уже плохой знак, — объясняла, туго обматывая его голову другим куском платка. Часть сунула в карман. — Главное, что кровь мы смогли остановить. Вам может стать плохо, — я погладила его по руке, — головокружение, сильная головная боль, потеря сознания, тошнота. Просто дождитесь врача, большего я сделать не могу. Но у вас может быть перелом шеи, давайте я помогу вам лечь на бок. Если вы потеряете сознание, эта поза наиболее безопасна.

Билеты ПДД из раздела оказания первой медицинской помощи так и вставали перед глазами.

Когда-то я так злилась на Васю, заставившего меня вызубрить эти правила. Пусть я и ездила с водителем, он должен был быть уверен, что в критической ситуации я выживу.

Вот я и выжила.

— Кто вы? Я… вроде бы знаю вас. Видел…

— Несчастная женщина, отчаявшаяся найти своего жениха, — из глаз полились слёзы.

— Кто он?

Искренняя, неподдельная надежда в моих плачущих глазах:

— Слепцов… Василий Александрович. Возможно, вы знаете, где я могу его найти?

Дядька улыбнулся грязными усами:

— Наш Бурый Медведь…

— Бурый Медведь? — я ничего не понимаю.

— Не обращайте внимания, — он говорит всё тише, мне пришлось наклониться к нему, — он цел… был цел… до последнего помогал вытаскивать раненых из под завала, потом уехал, домой, по всей видимости…

— Спасибо, мне пора, — сердце сейчас не выдержит такой скорости и просто остановится.

— Но подождите… вы… вы ведь можете помочь, вы обучены, а здесь столько раненых, рук не хватает… ваш ведь… он жив, а здесь…

— До свидания!

Я даже не стала слушать. Я не сестра милосердия, а это не моя война.

И снова я молилась всю дорогу. Если Вася сейчас дома… это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Тоня только кивнула: дома. И я стремглав понеслась наверх. Приближаясь к кабинету, с каждым шагом, всё громче и громче слышу родной голос.

Боже мой, от облегчения не могу дышать.

Я могла его потерять! Снова!

Влетела в кабинет, и бросилась ему на шею.

Плача громко, в голос:

— Господи Боже мой! Ты мог быть там! Ты чуть не умер!

— Всё хорошо, мой свет, обошлось. Ничего, ничего не случилось, я цел…

Он гладил меня по плечам, по волосам, давая выплакаться.

— Я чуть не умерла, слышишь? — оторвалась от халата, пропитанного собственными слезами, — чуть не умерла сегодня… как бы я без тебя… я не смогу, слышишь? Ты слышишь меня? Я умру, умру без тебя… — пальцы сами в него вцепились и никак не хотели отцепляться.

— Алиса, я живее всех живых, меня чудом, твоими молитвами меня не задело, не надо так, не говори, — он, как будто даже улыбался в голосе. Я не вижу, из-за слёз, опухшие глаза ничего не видят. —Мы будем жить долго и…

— Будем! — неожиданная, гениальная идея пришла мне в голову! — Обязательно будем, долго! — как же я не подумала об этом раньше, это было так просто! На поверхности: — мы уедем из России! Сейчас же всё продадим, всё бросим и уедем! Плевать на них на всех! Пусть передерутся, пусть убивают друг друга! — я совсем не обдумала ни эту свою мысль, ни как её преподнести, — мы уедем туда, где нас никто не знает, где нет войн, где мы сможем пожениться и всю жизнь любить друг друга, — с каждым моим словом он становится всё бледнее, строже, и, как будто злится. Только я не могу остановиться. — Нам это всё не важно, это не наше, нас не касается ни политика, ни…