Онлайн книга «Моя навеки, сквозь века»
|
— Остановись! — Вася, Васенька… — я бросилась на колени, — я умоляю тебя! Заклинаю! Давай покинем Россию! — Покинем Россию? — переспросил он слишком спокойно для своего вида. — У тебя будет другое дело! Купим новый дом! — Новый… дом? Встань немедленно! — он одним движением вздёрнул меня на ноги. — Никогда в жизни, больше, вы, Алиса Ивановна, не повторите всего того, что вы наговорили мне сейчас, — он сжал кулаки, словно хочет меня ударить. Я зажмурилась. — Запомните, чтобы никогда этого больше не сказать! Я прощаю вам эти речи, эту вашу слабость лишь едино: потому что вы женщина. И воля ваша от природы слаба! Я пошёл в политику, растоптал своё достоинство – то единственное, что никто и никогда отнять у меня не в силах! Растоптал! Вы! Вы убедили меня, что так дОлжно поступить. А теперь говорите: сбежать?! Как трусу бросить людей, которые мне поверили! — я сжималась с каждым его словом, словно он вбивает меня в пол. — Когда у меня начало получаться? Я иду на поводу, отдавая вам власть надо мной, доверяя, а вы… всё предать? Родину? Страну, которую я клялся защищать? Вы! — он махнул рукой, рассекая воздух. — Сперва навязываете мне грязные, отвратительные методы… скажите, в ваших этих видениях, в вашем будущем, что вы знаете, погибли сегодня люди? — я не успела и рта открыть. Слепцов шагнул ко мне, больно сжал за плечи, — отвечайте! — Я… я не знаю. Я не знаю всего будущего, только кое-что… — А если это я? Пальцы больно впились в плечи, а я не могу и пискнуть. — Если это я? Поддался вам! Влез туда, куда не следовало, и из-за меня погибли все те люди? — Васенька… не говори так, милый… — Вы когда-нибудь несли ответственность за что-нибудь, кроме себя? Не молчите! Клянусь Богом! Я просто не знаю, что сейчас с вами сделаю! — Ннет. — Не смейте. Не смейте больше вмешиваться! Не смейте рассуждать о том, в чём ничего не смыслите! Политика… это всё… просто не смейте… Он разжал руки и я приземлилась на пол. — Вася, я… — Я не хочу вас видеть… — что? — просто не могу. Боюсь наговорить злого, боюсь, не сдержусь, причиню вам боль. Халат распахнулся, показывая голую, тяжело вздымающуюся грудь. Если бы не эта грудь, он выглядел бы как скала, окаменелый. — Ты… — голос дрожит, — вы хотите, чтобы я ушла? — Алиса Ивановна! — услышала я голос… Герасимова! Который всё это время сидел мышью на диване у стены. — Пойдёмте, голубушка, я провожу вас. Василий Александрович много пережил сегодня, ему надобно отдохнуть. Я пошла. Ничего не видя, не слыша вокруг… Говорить с ним бессмысленно – не уговорю. Объяснять что-то, доказывать… как? Если он во всём винит себя и меня заодно! Из оцепенения меня вывел Александр Васильевич: — Что вы намереваетесь теперь делать? Не знаю, сколько времени прошло, пока я была в прострации, мы снова, как и все наши встречи-разговоры, колесим по городу. — Что угодно. — Например? — Например, накачаю его снотворным, когда он успокоится, найду людей, которые оттащат его на ближайший вокзал, и увезу. — Куда? — Подальше отсюда. Куда угодно, где на его голову перестанут рушиться потолки, где он перестанет быть на линии огня. И снова по нему ничего не скажешь. Хоть бы словом или жестом выдал своё отношение – ни-че-го. — Вы не сможете запереть его и всю жизнь прятать от любой опасности… — Господи, Боже мой! — вырвалось в сердцах, — какой прятать?! Ну какое прятать?! Я просто хочу, чтобы он жил! Просто жил! Я потеряла его там, в будущем! Вы представляете, что это за чувство, когда ты ещё дышишь, а сердце внутри тебя разрывает в ошмётки, одновременно с тем, как весь мир замолкает, останавливается? Вы представляете, каково это, стоять на Невском рано вечером, и видеть смерть всего! Всего! Когда люди замирают, машины останавливаются, звуки исчезают. А ты не можешь дышать, потому что кусок твоего сердца попал в лёгкие и не даёт вздохнуть! |