Книга Пояс Поветрули, страница 43 – Алексей Кротов

Ленка Образцова вернулась домой, как всегда, со свежими сплетнями. В комнате она с удовольствием обнаружила слушателей в лице Рубцовой и профессора Семенова.

– Ну, какие новости? – ленивым, незаинтересованным тоном спросил профессор и зевнул.

Ленка только того и ждала. Захлебываясь, перебивая себя, поминутно поправляя «взрыв на макаронной фабрике», взмахивая руками, она сообщила о допросах Никишки, Покровского, Бецких и других фигурантах по этому делу. Профессор кивал с важным видом, Юля потягивала минералку.

– Значит, фамилия этого субъекта не Вьюгин? – спросила Рубцова, когда Ленка выдохлась.

– Лебедев, я же говорю, Лебедев, Иван Сергеевич Лебедев.

– Только не надо произносить по буквам, – поспешно предостерег ее профессор.

– Хорошо, не буду, – понимающе сказала Ленка.

В этот момент в дверь постучали. Это была Вера Никитична Тишкина. Хозяйка дома тут же угостила ее свежим чаем со сплетнями. Вера Никитична с удовольствием внимала, потягивая мутный горячий напиток.

– И снова, небось, Сапфирова будет в это дело нос совать, – заметила Тишкина.

– Ну и пусть, – махнула рукой Ленка. – У Таисии Игнатьевны голова хорошо работает.

«Это верно» – подумал профессор, с сожалением глядя на Ленку.

Рубцова устала от бесконечно и пустой трепотни Образцовой, которая раздражала медсестру. «И зачем нужны на свете такие клуши вроде Ленки» – думала она. – «Впрочем, в деревне пока еще таких полно; это беда всей глубинки, да и даже в городах…» Тут она резко оборвала свою мысль и, не говоря ни слова, вышла из комнаты. Ленка удивленно взглянула ей вслед, но тут же переключила свое внимание на оставшихся. Тишкина сделала еще несколько язвительных выпадов в адрес Сапфировой, милиции и лично следователя Попова, после чего ушла по своим делам. Профессор послушал Ленку минут пять и сбежал, воспользовавшись тем, что она вышла на кухню. Вернувшись и не обнаружив Семенова, Ленка сначала недовольно пожала плечами, но тут же успокоилась и вприпрыжку отправилась искать новую жертву.

Следователь Попов провел допрос Николая Александровича Брянцева в пятницу.

Записав паспортные данные, задав несколько общих вопросов, Попов в том числе справился о здоровье.

– Спасибо, уже не так плохо, – вымученно улыбнулся Брянцев. – Инфекция вот, температура была.

– Я рад, что вы поправились, – искренне сказал Попов. – Я думаю, вы готовы ответить на несколько вопросов.

– Спрашивайте, – кивнул доктор.

– Отлично. Скажите, вы давно отдыхаете в Копейкино, который год?

– Седьмой.

– Покровскую Нину Анатольевну вы знали?

– Не имел чести. Я почти никого не знал в Полянске. Не слишком люблю общение, нелюдим, знаете.

– Ну что же вы так, – посочувствовал Попов. – А что вы делали 9 июля с семи до десяти вечера?

Брянцев задумался.

– Был дома, как обычно.

– А кто-нибудь может это подтвердить? – дружелюбно спросил Попов.

– Боюсь, что никто.

– Значит, у вас нет алиби, – подытожил следователь.

– Послушайте, – неожиданно эмоционально заговорил Брянцев. – Ну зачем мне ее убивать? Я же не сумасшедший. И почему вы допрашиваете именно меня? В Копейкино полно других жителей. А может вам Васька Семенов чего наболтал? – с подозрением спросил Брянцев.

– Во-первых, – с достоинством ответил следователь, – я не прислушиваюсь ко всякой болтовне. Во-вторых, лейтенант Мигунова опрашивает всех жителей Копейкино. В-третьих, и у вас может быть скальпель, наиболее вероятное орудие убийства. Есть у вас скальпель, Николай Александрович?