Книга Пояс Поветрули, страница 48 – Алексей Кротов

– Это всё? – сухо спросил он.

– Пожалуй, еще один факт, – помявшись, проговорил Вавилов. – Иван Сергеевич установил, что в палатке на берегу реки живет жена профессора с неизвестным молодым человеком.

– Профессора Семенова? – на всякий случай спросил Попов.

Адвокат кивнул. Кирилл Александрович, не сдержавшись, присвистнул, дело принимало интересный оборот.

Подумав, Попов отложил протокол. Сначала он решил поговорить с Вавиловым наедине и узнать его мнение о Юлии Николаевне Рубцовой, но вглядевшись в бесстрастное лицо адвоката, понял, что только зря потратит время.

– Вы друг семьи, Сергей Сергеевич? – спросил следователь, пока она подписывала протокол.

– Я давно консультирую Валентину Андреевну, – уклонился от прямого ответа Вавилов.

– Кого вы подозреваете? – с интересом спросила Рубцова, прочтя и подписывая протокол.

– Боюсь, сейчас мне нечего сказать, – подумав, ответил Попов.

Он прекрасно понимал подоплеку вопроса матери, но говорить на эту тему ему не хотелось, тем более, что сказать действительно было нечего.

– А что будет с Иваном Сергеевичем? – в свою очередь поинтересовался Вавилов.

– Ничего, – пожал плечами Попов. – Если он не замешан в убийстве, к нему не будет никаких претензий.

– Благодарю вас, Кирилл Александрович, – искренне сказал Вавилов.

Все трое пожали друг другу руки и попрощались.

Закрывая за собой дверь, Попов бросил последний взгляд на Рубцову и испытал острый приступ жалости к этой несчастной мужественной женщине. Если бы Попов при этом взглянул на Вавилова, то он с удивлением бы обнаружил на его лице восхищение, адресованное своей стойкой клиентке. Но Попов не видел этого, спускаясь по лестнице он задавал себе вопрос: «Что скажет прокурор?»

Следователя Попова не зря беспокоил этот вопрос. Прокурор высказался ясно и определенно.

– Халтура, – вынес он свой вердикт.

В понедельник 26 июля в кабинете Ермолкина находились четверо: сам прокурор, полковник Дудынин, следователь Попов и лейтенант Мигунова. Ермолкин зажигал трубку, держа ее за чубук. Он только что объявил проведенное следствие халтурой и готовился аргументировать свое заявление.

– Следствие ведется около месяца, – прохрипел он, энергично раскуривая трубку. – А до сих пор никто не арестован, нет главного подозреваемого, рабочей гипотезы и прочего…

При этих словах он воздел очи к потолку и картинно пожал плечами, затем подпер рукой подбородок и глубокомысленно обвел взглядом аудиторию, пытаясь мимикой подчеркнуть важность своих слов.

– Вы закончили? – ледяным тоном поинтересовался полковник Дудынин.

– Что?

– Паясничать!

Ермолкин пристально взглянул на коллегу и произнес размеренным тоном:

– Если вы еще раз позволите себе, Владислав Анатольевич, подобные высказывания в мой адрес, то я уйду и вы будете сами ловить убийцу, а я сомневаюсь, что из этого выйдет что-нибудь путное. Вы меня поняли? – прищурившись спросил Ермолкин.

– Давайте вместе обсудим дело, – капитулировал Дудынин. – Кирилл Александрович, – негромко добавил он.

Попов, изрядно поднаторевший за годы следственной работы в изложении фактов, подытожил их коротко, но емко:

– Вот такая вырисовывается картина, коллеги, – закончил он, скрестив руки на груди.

– Каково ваше заключение? – деловито произнес прокурор.

– Вот вы говорили, Олег Константинович, что у меня нет рабочей гипотезы… – не пытаясь скрыть обиду в голосе, проговорил Попов. – А между тем, она есть: убийца – маньяк.