Книга Кровь и черника, страница 49 – Алексей Кротов

Когда Ленка в четвертый раз принялась рассказывать от том, как Коробочка воспитывала Амфитриона и Дудкина, что при этом делала Зоя и как реагировал Рулеткин, Макушкин взмолился о пощаде.

– Всё это, конечно, крайне интересно, – буквально простонал он. – Но Елена Поликарповна, уважаемая, у меня уже голова кругом идет, я не в состоянии переварить столько информации за раз, – добавил он и тут же пожалел.

– Ну, так вы же сами спросили, что новенького, Еремей Галактионович? – сплетница была в искреннем недоумении. – Впрочем, я вас понимаю, что это я вот сразу всё на вас обрушила. А могу и по частям, конечно, так будет лучше ну, так вот: Оля Цыпляева…

Лицо следователя выразило такое страдание, что даже Ленка начала задумываться, а всё ли с ним в порядке?

– Елена Поликарповна, а не попробовать ли мне вашей чудесной настоечки? – пришел на выручку Макушкину Баринов.

– Конечно, конечно! – расползлось в улыбке лицо сплетницы, но, к вящему ужасу следователя, Ленка тут же попыталась вернуться к своему привычному ремеслу.

Всем известно, что в экстремальной ситуации люди, как правило, обретают способность концентрироваться и находить выход из сложных положений. Вот и Макушкин, поняв, что дело – труба, сообразил попробовать перевести фонтан Ленкиной информации в приемлемое, а по возможности, – и в нужное русло.

– Как там Таисия Игнатьевна? – поспешно задал он упреждающий вопрос. – Что-нибудь слышно о ней или от нее?

– Увы и ах, Еремей Галактионович! – лицо Образцовой посетило искреннее сожаление. – Давно уже не звонила, да и не писала.

– Ну, значит всё в порядке, – ободряюще предположил следователь. – Отдыхает, веселится вовсю.

– А, я понимаю ваш интерес, – пристально прищурилась Образцова.

Изменение в интонации и выражении ее лица Баринов мысленно охарактеризовал как проявление хитрости.

– Вы рассчитываете на ее помощь в расследовании, признайтесь, Еремей Галактионович! – и не удержавшись, главная местная сплетница всё же погрозила следователю пальцем.

– Ну, ее помощь была бы не лишней, – сознался Макушкин. – Когда же, хотя бы примерно, вы ее ожидаете?

– Честно говоря, я не знаю, – задумалась Ленка. – Надо спросить у Маши, она больше следит за такими вещами.

«Видимо, у них поделена зона ответственности», – с восхищением подумал лейтенант.

Ленка тут же обратилась к нему с вопросом:

– Как вам настойка, Федор?

– Замечательная, Елена Поликарповна! – искренне отозвался тот.

– Я очень рада, да вы закусывайте, – и она придвинула ему тарелку с тонко нарезанной останкинской колбасой.

Баринов, естественно, закусил, а Макушкин уже подготовил новый вопрос:

– А лично у вас, Елена Поликарповна, есть соображения по поводу убийства?

Надо отдать следователю должное, он смог озадачить сплетницу.

– Соображения, это, конечно, сильно сказано, – начала бормотать она. – Но вообще, знаете ли, уж не знаю почему… Обычно на чужих склонна думать… Вот взять, например, этих Штеменко, малоприятные, скажу вам, люди. Хотя дочка у них замечательная!

– Они не нравятся вам чем-то конкретным? – поспешил уточнить Еремей Галактионович.

– Да нет, подозрительных фактов я не имею, так, профессиональная интуиция.

«Ого!» – отметил про себя Баринов.

– Вы человек опытный и ваша интуиция, безусловно, заслуживает внимания, – сказал Макушкин и как бы мимоходом взглянул на часы, но сделал это так, чтобы Образцова заметила.