Книга Фотофиниш, страница 5 – Найо Марш

— Это, конечно, развеет все сомнения. Только, мне кажется, в этом ключе поют скорее мужчины.

— Ты еще не прочел адресованное тебе письмо. Читай же.

Аллейн взглянул на конверт.

— Вот оно. Все такое аристократическое, и отправлено из Сиднея.

Он открыл конверт.

— Что он пишет?

— Преамбула почти такая же, как в твоем, и дальше то же самое: он признается, что у него есть скрытый мотив.

— Он что, хочет, чтобы ты написал его портрет, мой бедный Рори?

— Он хочет, чтобы я высказал «свое ценное мнение» касательно того, возможно ли получить защиту со стороны полиции «в вопросе преследования мадам Соммиты со стороны фотографа, о чем я, без сомнения, осведомлен». Нет, ну и наглость! — сказал Аллейн. — Проехать тринадцать тысяч миль, чтобы сидеть на острове посреди озера и говорить ему, следует ли пригласить в компанию к гостям полицейского.

— Ах да! До меня наконец дошло. Об этом же писали в газетах, но я толком не читала.

— Ты, наверное, единственный говорящий по-английски человек, который этого не сделал.

— Ну, я вроде как читала. Но фотографии были настолько безобразны, что мне стало противно. Введи меня в курс дела — наверное, так говорят в кругах, где вращается мистер Реес?

— Помнишь, как миссис Жаклин Кеннеди преследовал фотограф?

— Помню.

— Тут та же ситуация, только гораздо масштабнее. Возможно, идея у этого парня как раз и появилась благодаря шумихе вокруг Кеннеди. Он подписывается как «Филин» и следует за Соммитой по всему миру. Где бы она ни выходила на оперную или концертную сцену — в Милане, в Париже, в Ковент-Гарден, в Нью-Йорке или Сиднее. Сначала фотографии были обычные, на них дива любезно улыбается на камеру; но постепенно они стали меняться. Они стали все более нелестными, а фотограф — все более назойливым. Он прятался в кустах, нарушал границу частной собственности и внезапно возникал там, где его меньше всего ждали. Однажды он вместе с другими журналистами слился с толпой, ожидавшей ее у служебного входа в театр, а потом каким-то образом пробрался в самый первый ряд. Когда она появилась в дверях и как обычно изобразила восторг и удивление при виде размеров толпы, он навел на нее объектив и одновременно пронзительно засвистел. Она широко открыла рот и выпучила глаза, и на фото получилась так, как будто кто-то ударил ее между лопаток.

Это понравилось ее многочисленным поклонникам, фотографии разошлись по нескольким газетам, и говорят, что этот человек заработал на них кучу денег. С того случая все превратилось в какую-то войну на изнурение противника. Потоки возмущенных писем от ее фанатов в эти газеты. Угрозы. Злобные шутки самого низкого пошиба. Ставки и пари. Абсурдные истории о том, что это месть отставного любовника или поссорившегося с ней тенора. Слухи о том, что у нее нервный срыв. Телохранители. Всё разом.

— А что ж эти слабаки его не выследят и не проучат?

— Он слишком ловок и постоянно маскируется — то бороду прицепит, то еще что-нибудь. Иногда надевает маску из чулка. Один раз прикинулся джентльменом из Сити, в другой — отморозком из трущоб. Говорят, что у него очень, очень современный фотоаппарат.

— Да, но после того, как он делает снимок, почему никто не схватит его и не отберет камеру? И как насчет ее знаменитого темперамента? Можно было бы ожидать, что она сама за него возьмется.