Книга Фотофиниш, страница 69 – Найо Марш

— Ох, дорогой мой Монти, — тихо проговорил синьор Латтьенцо. — Расстроена! Тогда мы все тоже расстроены. Правильней было бы сказать — раздавлены.

Он сделал неопределенный жест и вынул портсигар.

Он и в самом деле был сам на себя не похож — очень бледен и, как заметил Аллейн, дрожал.

— Монти, дорогой, — протянул он, — я бы выпил еще твоего превосходного коньяка. Ты позволишь?

— Конечно, Беппо. Мистер Аллейн? Доктор? Бен?

Секретарь с привычной готовностью, а вернее, с ее призрачными остатками, поспешно бросился к ним. Доктор Кармайкл попросил большую порцию виски с содовой, Аллейн отказался.

Бен Руби с опухшим, покрытым пятнами лицом и налитыми кровью глазами, торопливо залил в горло коньяк и снова пододвинул свой стакан.

— А что, если это кто-то из этой толпы? — неуверенно спросил он. — А? Что, если один из этих жуликов не уехал?

— Чушь, — сказал мистер Реес.

— Хорошо тебе говорить «чушь».

— Это были тщательно отобранные гости, известные и уважаемые люди.

— Все это хорошо. Но что, если, — повторил мистер Руби, ведя к шаткой кульминации, — один из твоих чертовых тщательно отобранных и уважаемых не тот, кем кажется? А? Что, если он финн?

— Финн? — мягко спросил синьор Латтьенцо. — Ты сказал «финн»?

— Ничего подобного! Я сказал «Филин»! — крикнул мистер Руби.

— Ну нет уж! — воскликнул Хэнли и повернулся к мистеру Реесу. — Простите, но в самом деле! Ведь был список приглашенных. Я дал один экземпляр рулевому, чтобы он отмечал тех, кто поднимается на борт — на случай, если кто-то отстанет. Пойдет в туалет или еще что. Я считал, что осторожность не может помешать ни в каких случаях. То есть… вы понимаете, это была такая ночь… Эта ночь…

— Да, да, — устало сказал мистер Реес. — Хватит уже об этом. Вы поступили совершенно правильно. — Он обратился к Аллейну. — Я не очень-то понимаю, почему надо предполагать, будто у Филина, если он действительно где-то в доме, могут быть какие-то мотивы для совершения этого преступления. Напротив, у него были все причины желать, чтобы Белла оставалась в живых. Она ведь была для него источником целого состояния.

— Все это хорошо, — надулся мистер Руби. — Если это не он, то кто тогда? То-то и оно. Вы знаете, кто это был? Беппо? Монти? Нед? Ну давайте! Нет, не знаете. Понимаете, о чем я толкую?

— Бен, — сказал мистер Реес очень мягко, — тебе не кажется, что тебе лучше лечь?

— Может, ты и прав. То есть, — сказал мистер Руби, обращаясь к Аллейну, — у меня ведь чертова уйма дел. Телеграммы. Письма. Концертное турне по Америке. Она занята на год вперед, непрерывные выступления. Все эти дирекции театров.

— Они совсем скоро об этом узнают, — горько сказал мистер Реес. — Как только шторм уляжется, и прибудет полиция, это станет мировой новостью. Отправляйся в кровать, старина. Завтра Нед уделит тебе какое-то время, если ты захочешь воспользоваться его помощью. — Он взглянул на Хэнли. — Позаботься об этом.

— Да, конечно, — с преувеличенной готовностью выступил Хэнли, с бледной улыбкой глядя на мистера Руби, который воспринял это предложение без энтузиазма.

— Да, спасибо, — сказал он. — Это не понадобится, я думаю. Печатать я умею.

Он вроде бы взял себя в руки. Допив бренди, он встал, уверенно шагнул к мистеру Реесу и взял его за руку.

— Монти, — сказал он. — Старина, дорогой мой. Ты меня знаешь. Все, что в моих силах. Только скажи.