Книга Фотофиниш, страница 71 – Найо Марш

— Да, — согласился Аллейн. — Полагаю, что так.

Он мгновение поколебался и сказал:

— Простите меня. Я знаю, что обстоятельства смерти выглядят почти гротескно, но вы смотрели на нее вблизи? На то, что с ней сделали? И как это было сделано?

— В самом деле, Аллейн, — запротестовал Латтьенцо, но мистер Реес поднял руку.

— Нет, Беппо. Как ты сам сказал бы, «напросился — вот и получай», — мрачно пошутил он и повернулся к Аллейну. — Под ножом что-то есть. Я не подходил… близко. Я не смог. Что там?

— Это фотография. Мадам Соммиты.

Губы мистера Рееса беззвучно повторили слово «фотография».

— Это сумасшедший! — взорвался синьор Латтьенцо. — Маньяк-убийца! Иначе и быть не может.

— Да, да! — закивал Хэнли, как будто в этой мысли было какое-то утешение. — Сумасшедший. Конечно. Лунатик.

Мистер Реес закричал так громко, что они все подпрыгнули:

— Нет! То, что вы говорите, меняет всю картину! Я ошибался. С самого начала я ошибался. Фотография это доказывает. Если он оставил свою подпись, то яснее быть не может.

Последовало долгое молчание, затем Латтьенцо ровным голосом сказал:

— Я думаю, что ты, возможно, прав.

— Прав! Конечно, я прав!

— А если ты прав, мой дорогой Монти, то этот Филин был на острове вчера, и если ему не удалось сбежать на катере, то он и сегодня находится на острове. И несмотря на все наши усердные поиски, он может находиться в доме. В этом случае мы действительно поступим мудро, если запрем двери. — Он повернулся к Аллейну. — А что скажет на все это профессионал?

— Я думаю, что вы, вероятно, правы во всех отношениях, синьор Латтьенцо, — сказал Аллейн. — Или, вернее, во всех, кроме одного.

— И какого же? — резко спросил Латтьенцо.

— Вы ведь предлагаете версию о том, что убийца — Филин. Я склонен думать, что здесь вы ошибаетесь.

— Было бы интересно узнать почему.

— О, ну вы знаете, как это бывает. Мне было бы трудно сказать почему. Назовем это интуицией.

— Но дорогой мой сэр, фотография!

— Ах да. Именно так. Всегда есть фотография, не так ли?

— Вы решили говорить загадками.

— Я? Вообще-то нет. На самом деле я пришел спросить вас всех вот о чем: не заметили ли вы, что итальянский стилет, если это действительно он, отсутствует на своем месте на стене позади обнаженной скульптуры. И если вы это заметили, то когда именно.

Они воззрились на него. После долгой паузы мистер Реес сказал:

— Вам это покажется невероятным, но тем не менее это факт. Я даже не понял, что это орудие убийства.

— В самом деле?

— Я думаю, что могу назвать себя наблюдательным человеком, но я не заметил, что стилет отсутствует, и я не узнал его… — тут он закрыл глаза руками, — когда я… увидел его.

— О господи! Ох, как это ужасно! — воскликнул Хэнли.

А Латтьенцо добавил:

— Это были ее стилеты. Ты, конечно, знал об этом, Монти? Они принадлежали ее семье, насколько я понимаю. Я помню, как она показала их мне и сказала, что хотела бы использовать один из них, играя в «Тоске»^[46]. Я сказал, что это было бы слишком опасно, как бы умело она ни притворялась. И могу прибавить к этому, что Скарпиа^[47]и на секунду не допустил бы такого предложения. Если вспомнить темперамент бедняжки, это было неудивительно.

Мистер Реес поднял взгляд на Аллейна. Он выглядел смертельно усталым и словно постарел.

— Если вы не возражаете, — сказал он, — я пойду к себе. Если, конечно, нет еще каких-нибудь дел.