Книга Роковая ошибка, страница 99 – Найо Марш

Он попрощался с чрезвычайно озабоченным видом, задержав на ней взгляд своих черных влажных глаз словно в раздумье. Казалось, он хотел спросить ее о чем-то, но лишь поблагодарил за терпение, с каким она «перестрадала» им же навязанный визит, поднес к губам ее ладонь, поцеловал собственный большой палец и отбыл.

Верити срезала розы и поставила их на полчаса в горячую воду. Потом привела себя в порядок и поехала в Сент-Криспин.

День клонился к вечеру, когда она добралась туда. Удлинившиеся тени доходили до могил, разбросанных тут и там, одни в тени, другие на солнце. В воздухе стояли запах сырой земли и пчелиный гул.

Поднимаясь с розами по ступенькам церкви, Верити услышала, как лопата размеренно и глухо вреза́лась в землю. Звуки доносились из-за церкви, и она поняла, что это Брюс выполняет свою скорбную работу. Ее вдруг наполнило чувство симпатии к садовнику – за прямоту, с которой он говорил о смерти Сибил, и желание сослужить ей эту последнюю службу. Его склонность к проявлениям сентиментальности больше не имела значения, Верити пожалела, что насмехалась над ним, и подумала, что из всей компании окружавших Сибил людей, включая даже Прунеллу, он один, вероятно, искренне скорбел о ней. «Не буду увиливать, – решила она, – как только покончу с цветами, несмотря на всю свою нелюбовь к могилам, пойду и поговорю с ним».

Жена викария, миссис Филд-Иннис и вся Женская гильдия, в том числе и миссис Джим, были на месте и уже весьма продвинулись в украшении церкви цветами в медных вазах. Верити присоединилась к миссис Джим, та отвечала за лилии Брюса, привезенные из Квинтерна.

Пустая каталка стояла в поперечном проходе в ожидании гроба. Дамы из гильдии, сновавшие взад-вперед с кувшинами воды, обходили ее стороной и как будто, показалось Верити, не замечали. Поприветствовав мисс Престон, они продолжили переговариваться особыми голосами.

– Ну, миссис Джим, – бодро сказала Верити, – давайте вместе расставим наши цветы. – Обойдя поперечный проход, они поставили лилии и красные розы в две большие вазы по обе стороны алтарных ступеней. – Здесь они будут смотреться нарядно и оптимистично, – заявила Верити. Несколько дам посмотрели на нее так, словно она употребила неуместные эпитеты.

Когда миссис Джим вставила в вазу последнюю лилию, они с Верити убрали кувшины в кладовку.

– Снова полиция, – со свойственной ей лаконичностью пробормотала миссис Джим. – Те же двое. Сегодня два раза.

– В какое время? – так же лаконично спросила Верити.

– Приблизительно в два. А потом снова незадолго до половины четвертого. Подвезли меня на своей машине. Попросили впустить в дом, потом здоровяк отвез меня обратно. Я должна сказать мисс Прунелле, да?

– Да, думаю, должны.

Они вышли из церкви, заходящее солнце светило золотистыми лучами прямо им в лица.

– Я пойду поговорю с Брюсом, – сказала Верити. – Вы со мной?

– Мы с ним уже виделись. Не очень-то я люблю могилы. Меня от них в дрожь бросает, – ответила миссис Джим. – Тем не менее он хорошо делает свою работу. Джим будет доволен. Он все еще согнут пополам и ворчит. Не думаю, что он сможет пойти на похороны, хотя с этим люмбаго никогда ничего нельзя знать заранее. Ну, мне пора идти.

Участок Пасскойнов представлял собой солнечную полянку, окруженную деревьями. На ней стояло довольно много надгробий, некоторые из которых такие старые, что разобрать надписи было почти невозможно. Трава вокруг была скошена, но сами надгробные плиты не ухожены. Однако Верити они нравились такими, какими были. Когда-нибудь последняя из них раскрошится и рухнет. Земля к земле.