Книга Свет гаснет, страница 50 – Найо Марш

— Именно, — согласился Перегрин, подумав при этом, действительно ли это подходящее замечание. — Итак, — обратился он к остальным, — мы не знаем, кто сыграл эту шутку, и пока что оставим все как есть. Пожалуйста, повернитесь ко мне спиной на минуту.

Они повиновались. Он снял с блюда крышку, завернул голову в накидку, отнес за кулисы на стол с реквизитом и вернулся.

— А теперь продолжим с того места, на котором мы остановились.

— «Благодарим и пьем за вас!» — подсказал суфлер.

— Да. Все по местам. Вы готовы, сэр Дугал, или хотите сделать перерыв?

— Я буду продолжать.

— Хорошо. Благодарю вас.

И они продолжали, пока не сыграли всю пьесу.

Когда репетиция закончилась, и он высказал все свои замечания и прошелся по эпизодам, в которые требовалось внести некоторые изменения, Перегрин произнес небольшую речь перед труппой.

— Вы не представляете, как я вам благодарен, — сказал он. — Вы повели себя достойно и цивилизованно, как и подобает профессионалам. Если, как я полагаю, организатор этих шуток (были и другие, которые ни к чему не привели) находится среди вас, то я надеюсь, что он поймет, насколько эти шутки глупы, и больше их не будет. Наша пьеса в хорошей форме, и мы движемся вперед с уверенностью, мои дорогие. Завтра утром жду всех к десяти в репетиционном зале.

II

Перегрин поработал с осветителями и мастерами спецэффектов в течение часа, после чего они отправились записывать все необходимые детали.

— Пойдем, Эм, — сказал он. — Развлечений на твою долю сегодня выпало больше, чем мы рассчитывали.

— Это точно. Ты прекрасно со всем справился.

— Правда? Хорошо. Эй, смотри, вон Уильям. Что вы тут делаете, молодой человек? Эмили, это Уильям Смит.

— Уильям, мне очень понравилась ваша игра, — сказала Эмили, пожимая ему руку.

— Правда? Я подумал, что меня могут позвать на дневную репетицию, мистер Джей, и я принес обед с собой. Мама придет за мной попозже.

— Сегодня не будет дневной репетиции. Мы оставим сцену техническому персоналу. Видишь, они уже собираются.

На сцене появились пятна света. Из мастерской вносили листы раскрашенной фанеры. Рабочие перекрикивались и насвистывали.

— Я подожду маму, — сказал Уильям.

— Ну, вообще-то ты не можешь этого сделать. Это одно из правил, понимаешь?

В тишине, последовавшей за этими словами, лицо Уильяма заметно покраснело.

— Да. Понимаю, — сказал он. — Я хотел поговорить с вами об этом, но… — Он посмотрел на Эмили.

— О чем? — спросил Перегрин.

— Про голову. Про человека, который это сделал. Про то, как все говорили, что такие вещи обычно делают дети. Это не я. Правда, не я. Я думаю, это глупо. И страшно. Ужасно страшно, — прошептал Уильям. Румянец с его щек сошел, и теперь на них смотрел очень бледный мальчик. Его глаза наполнись слезами.

— Я не могу на нее смотреть, — сказал он. — А тем более трогать. Она ужасная.

— А что насчет второй головы? — спросил Перегрин.

— Какой второй головы, сэр?

— В комнате короля.

— А там она тоже есть? О господи!

— Уильям, — воскликнула Эмили, — не волнуйся. Это же всего-навсего пластиковые муляжи. Тебе нечего бояться. Это ненастоящие призраки. Уильям, в них нет ничего страшного. Их сделал Гастон.

Она протянула ему обе руки. Он помедлил, а потом с пристыженным лицом прижался к ней и позволил себя обнять. Она почувствовала, как колотится его сердце, и как он дрожит.