Книга Неестественная смерть, страница 59 – Дороти Ли Сэйерс

– Господи помилуй! – воскликнул лорд Питер, выпутавшись из этой словесной вязи. – Вот же он, наш претендент, готовенький.

– С черной, под стать сердцу, кожей, судя по всему, – подхватил Паркер. – Интересно, каковы были его намерения и откуда он взялся? Наверное, в «Крокфорде»^[48]его нет?

– Возможно, и есть, если он принадлежит к англиканской церкви, – неуверенно сказал лорд Питер, листая тут же найденный ценный источник информации. – Доусон… Преподобный Аарон, преподобный Арни, преподобный Аббакук, преподобный Адриан, преподобный Аммонд… Нет, преподобного Аллилуйи нет, как я и опасался, очень уж необычное имя. Нам было бы легче его искать, если бы мы знали, из какой части света прибыл этот джентльмен. Для мисс Тимминс «негром» мог быть кто угодно – от высшей касты браминов до самбо^[49]и растусов^[50], даже аргентинец или эскимос.

– У других церквей тоже, вероятно, существуют свои «Крокфорды», – без особой надежды предположил Паркер.

– Да, безусловно, за исключением, быть может, самых эксклюзивных сект вроде агапемонитов^[51]и тех, которые собираются вместе, чтобы распевать: «Ом»^[52]. Вольтер, кажется, сказал, что у англичан триста шестьдесят пять религий и только один соус^[53].

– Судя по работе комиссии, освобождающей от воинской повинности, я бы сказал, что это было недооценкой. И потом есть же еще Америка – страна, насколько я знаю, тоже весьма обильно оснащенная религиями.

– Что правда, то правда. Искать конкретный пасторский воротничок в Штатах – все равно что искать пресловутую иголку в стоге сена. Тем не менее мы можем осторожно порасспрашивать кое-кого, а пока слетаю-ка я в Крофтон на своей ласточке.

– В Крофтон?

– Туда, где когда-то жили мисс Клара Уиттакер и мисс Доусон. Поищу там человека с маленьким черным портфельчиком – загадочного подозрительного поверенного, который – помнишь? – приезжал к мисс Доусон два года назад и очень настаивал, чтобы она составила завещание. Думаю, он знает все, что можно знать, о преподобном Аллилуйе и его претензиях. Поедешь со мной?

– Не могу без особого разрешения. Официально я в этом деле не участвую, как ты знаешь.

– Но ты участвуешь в деле Гоутубед. Скажи своему начальнику, что они связаны. Мне очень пригодилось бы твое сдерживающее присутствие. Прожженному племени крючкотворов ничто не развязывает язык лучше, чем беззастенчивое давление официального полицейского чина.

– Ладно, попробую… если ты пообещаешь вести машину с благоразумной осторожностью.

– «Будь чиста, как лед, бела, как снег, – ты все-таки не уйдешь от клеветы»^[54]. Я вовсе не «опасный водитель». Ну, встряхнись – и за дело! Мой вороной скакун бьет копытами изо всех своих лошадиных сил, и голубые – в данном случае черные – береты уже за границей^[55].

– Боюсь, что с тобой я когда-нибудь и впрямь окажусь «за границей», – проворчал Паркер, отправляясь звонить сэру Эндрю Макензи в Скотленд-Ярд.

Крофтон – прелестный осколок старого мира, втиснутый между паутиной дорожных пересечений, ограничивающих треугольник, вершины которого составляют Ковентри, Уорик и Бирмингем. В спускавшихся на землю сумерках «Миссис Мердль», тихо урча, аккуратно объезжала заслоненные кустарниками углы окольных проулков. Движение затруднялось еще и тем, что Совет графства Уорик как раз на той неделе начал грандиозные работы по замене дорожных знаков, и на данном предварительном этапе все надписи на них были закрашены блестящей белой краской. Время от времени стоически терпеливому Бантеру приходилось вылезать с заднего сиденья машины и карабкаться на очередной необщительный дорожный столб, чтобы с помощью фонаря прозреть спрятанную под слоем краски надпись. Эта процедура напомнила Паркеру об Аллане Квотермейне^[56], пытающемся разглядеть черты давно ушедших королей какуанов под известковыми наростами сталактитов. Краска на одном из знаков оказалась еще не просохшей – последствия повергли компанию в еще большее уныние. В конце концов, то и дело сбиваясь с пути, в результате чего приходилось многократно возвращаться на главную магистраль, они подъехали к месту, где она разветвлялась в четырех направлениях. Стоявший здесь дорожный знак, судя по всему, особенно нуждался в ремонте, потому что стрелки-указатели на нем были вообще сняты, торчал лишь голый зловещий столб, напоминавший длинный синюшный палец, воздетый к бездушным небесам в яростном протесте.