Онлайн книга «Давай поговорим!»
|
14 – Это не Валерий Борисович, а Виталий Борисович, – сказала Вероника. – Близнец? – Именно так. – А почему ты его боишься? – А ты его видел? – И что? – Он зануда. Леонид пожал плечами. – По-моему, он просто хорошо одет. – Зануда, педант и любит учить жить. – Это, конечно, недостаток. Вероника мельком глянула на пассажира – не иронически ли он это сказал. Нет, кажется, всерьез. – Дядя Виталик у нас журналист-международник. В Лондоне торчит. Может, сейчас и не в Лондоне. Я и не знала, что он приехал. Если бы он меня увидел, я бы от него два часа не отделалась. Усадил бы, распрашивать начал, а когда бы о смерти отца узнал, тут уж… В общем, мне не хочется, чтобы он лез в это дело. Кроме того, есть и еще одна причина прятаться от него за широкие спины сторожей. – Какая? – Должок. – Большой? – Триста фунтов. – Не похоже, чтобы человек такого типа мог столько дать в долг. «Форд» свернул с Тверского бульвара на улицу Горького. – Я придумала серьезный повод, сказала, что мне денежки нужны на лечение. – Обманула? – Конечно. – Но как бы он определил это? Могла же сказать, вот, смотрите, жива-здорова. Вылечилась, мол. – У меня такая болезнь, что опытному человеку сразу видно, что не вылечилась. А может, и не лечилась. – Что же это за болезнь? – Стоп. И так слишком далеко заехали. – Ладно, останови. Вероника машину не остановила и повернула направо, к Манежу. – Я выразилась фигурально. – Тем не менее нам нужно выяснить отношения. – Что?! Какие такие отношения? Леонид смущенно потрогал ус. – Я выразился неловко. Просто хотел сказать, что неплохо бы нам определиться с тем, что делать дальше. – А что определяться, будем кататься. Я знаю еще одно место, где можно найти нашего неуловимого Валерия Борисовича, но туда еще ехать рано. Совсем рано. Время надо убивать. Вдвоем его убивать легче, правильно? – Правильно. – Ты мне пока расскажешь что-нибудь о себе. А то мы уже вон сколько разъезжаем вместе, и все обо мне, о моих родственниках, о моих делах. Перекос. – У меня отец не академик и его не убивали. – Да, если до сих пор не академик, то вряд ли теперь уже станет. А вот что до второго… Леонид демонстративно кашлянул. – Обиделся? Зря-я. Ты вообще меня неправильно воспринимаешь. Психованная, поверхностная, эгоистка. Отца не столько любила, сколько доила. А вот любила. Иногда настоящее чувство маскируется. И правильно делает. Над настоящим чувством ведь часто издеваются. Вот и хочется спрятать его, оградить, иногда даже грубостью. – Это значит, когда мне хамит продавщица, она в меня влюблена? – Не притворяйся, что ты ничего не понял. У меня есть хороший один знакомый по институту. У его отца рак горла, так этот мой знакомый зовет его «раковая шейка». Казалось бы, цинично. Казалось бы, но поверь, отца он по-настоящему любит и уважает, почку бы ему отдал, если бы у него был рак почки. – Н-да. – А иногда бывает так, что отцу уже не поможешь, но можно еще помочь кое-кому другому. – Кому это? Вероника резко перестроилась из одного ряда в другой. – Опять я о себе. Теперь будешь отвечать на мои вопросы. Откуда родом? – Из Сибири. – Ты же белорус. – Не все белорусы живут в Белоруссии. Некоторые уехали в другие части страны. Часть не по своей воле. – Типа сталинизм, то-се. – Да, то-се. Родился в Сибири, а в Москву приехал с Могилевщины. |