Книга Развод со зверем. Он не отпустит, страница 73 – Анна Владимирова

— Ладно, я поеду… — Я тяжело поднялась с кресла, и меня вдруг жутко замутило. Все, что успела — округлить глаза на Арсена и просипеть: — Ведро!

А потом скрутилась пополам. Арсен, видимо, уже держал для меня все наготове — и ведро, и секретаря с подношениями, и мобильник….

— Я звоню Северу, — решительно сообщил он.

— Не.… надо! — прохрипела я на вдохе. — Нет!

— Алён, пусть он тебя заберет!

— Меня заберет телохранитель, — решительно возразила я, отдышавшись. — Прости.…

Он только махнул рукой, капитулируя:

— Ладно.

— И подготовь заявление на увольнение, пожалуйста.

— Ну, ты как? — заглянул мне Святослав в лицо, когда я подошел к его машине.

Я только отрицательно качнул головой и направился к пассажирской двери. Сил уже не было говорить об этом. Мы с Алёной только и делали, что обсуждали стратегию судебного процесса, варианты развития событий и подключение средств массовой информации, которые я категорически отказывался привлекать. Она упиралась. Ну, или она сидела в ноутбуке, не отрывая взгляда от сайтов и статей. И так — каждый день. Единственное, на что она готова была отвлечься — на оранжерею и на душ и постель. Всё. Но даже тогда я видел, что она лишь частично присутствует рядом. Этот судебный процесс отбирал у меня то, что я с таким трудом себе вернул.… С каждым днем мне всё больше хотелось принять резкое решение и закончить это всё. Но я снова встречался с Алёной взглядом.… и сжимал зубы крепче.

— Алёна запрещает мне сдаваться, — признался я, опустившись на соседнее кресло и хлопнув дверью. — И боится спросить о том, что сделаю я, когда мне объявят приговор….

— И что же сделаешь ты? — с энтузиазмом схватился Свят за эту тему.

Я помолчал, глядя на утренний двор перед нашим домом. Ночью прошел дождь, и скамейки вдоль аллеи блестели, словно вскрытые лаком.

— Я всё пытаюсь представить себя отрезанным от этой реальности…. — Я сцепил зубы и посмотрел перед собой, а потом повернул голову к Святославу. — И я не могу понять, кем я стану. Что от меня останется для нее?

— Тем, кем был, ты и останешься, — с готовностью возразил Свят. — Нужно смириться с тем, что у тебя — привилегия.

— Вся моя жизнь — это нейрохирургия, Свят, — возразил я с сомнением. — Это моя страсть, моя суть….

— А, может, тебе просто нравится быть лучшим? — вдруг предположил он холодно. — И тебе сложно смириться, что ты потеряешь набранные в человеческом мире очки?

— Что? — опешил я.

Неожиданно было услышать от него это в лоб, но я быстро пришёл в себя. Ну а что ещё ему оставалось, кроме как идти ва-банк?

— Ты всегда любил быть выше всех, Север, — жестко продолжал он. — И готов был разбиться ради этого в лепешку.

— Не выше, а лучше, — поправил его раздраженно. — Да, я потратил немало лет, чтобы стать лучшим.

— Я понимаю.

— Нет, ты не понимаешь.

— А, может, все проще, и ты — такой безупречный и лучший нейрохирург — просто обязан понести наказание за ошибку? Но все делают ошибки, все боятся своих зверей….

— Нет, я не боюсь своего зверя, — возразил упрямо.

— Уверен? Ты ведь ради него принял такой расклад — изолировался от друзей, отдался работе с потрохами, изредка приползая домой к Алёне. Ты любишь контроль, как и все мы. Контроль над зверем и человеком. Но в тюрьме тебя обнулят полностью. Не будет никакого контроля! Ты будешь есть, спать и срать по звонку! Неужели это выход?!