Книга Мой бывший пациент, страница 40 – Анна Владимирова

— Я не ищу смерти. Я просто не позволяю распоряжаться чужими жизнями.

Я сел на кровати, оценил свое состояние как более-менее сносное и направился в душ. Стоя под струями, я думал, что если бы можно было выдрать из себя зверя, я бы побил его головой о кафель. Радуешься от любого ее прикосновения?! Придурок! Она ради Игоря не пойми на что готова. И меня будет с ним сравнивать. Но я никогда этого сравнения не выдержу. Я всегда буду ему уступать в ее глазах.

— А Горький тут что, не живет? — поинтересовался я, входя в кухню в одном полотенце на бедрах.

Ива готовила завтрак. Но при виде ее голых бедер меня заполнило совсем другим голодом. Теперь мне хотелось ее взбесить, разогнать эмоции и выместить злость на ее шее.

— Нет. Он живет за городом. С семьей. — Ничего не подозревавшая Ива потянулась за чашками в шкафу.

— Вот как… — просипел я. — А свой дом сдает друзьям в розыске…

— И что теперь тебя укусило? — скосила она на меня взгляд. — Я поинтересовалась твоими шрамами, но ты рычишь и злишься. Это так ты себе отношения видишь?

— Это так я зол на то, что ты любишь Игоря. — И я направился к ней.

— Я не напрашивалась к тебе на метку, — равнодушно пожала она плечами, игнорируя мое приближение.

— Зато напрашивалась на член, — прорычал, склонившись к ее затылку.

— Только в твоих фантазиях, Князев, — усмехнулась она, явно провоцируя. — Тебе многому предстоит научиться.

— Научи. — И я обхватил ладонями ее бедра и скользнул выше. — Хм, а трусы твои где?

— Еще не высохли.

Я усмехнулся, едва не задыхаясь.

— Так ты скажешь мне «нет»? — Я вжал ее в столешницу и обхватил голую грудь ладонями.

— И ты послушаешь? — улыбнулась Ива, подставляя мне шею.

— Сучка… — И я сомкнул зубы на тонкой коже поверх своей вчерашней метки. Ива всхлипнула, вжимаясь бедрами в мои, ее грудь напряглась под моими пальцами. — Как тебе нравится? — прорычал ей в шею между укусами.

Но я никак не ожидал, что она стянет с моих бедер полотенце и схватится за член, испытывая выдержку. Хочет, чтобы я заткнулся и ни о чем не спрашивал? Не жалеет же ни черта наше общее сердце! Когда я нашел в себе силы стиснуть пальцы в ее волосах и сжать за запястье, Ива обернулась и впилась в мои губы с каким-то обреченным безумием. И это разозлило. Она обезболивала за счет меня свои душевные метания точно также, как я — физическую боль. Использовала меня, только и всего…

Стоило трудов не наказать ее за это. Хотя Ива нарывалась. От сопротивления, что устроила мне вчера, не осталось и следа. Она отвечала так, что о таком можно было только мечтать. Но фальшивила при этом, как старое пианино в музыкальном классе моей школы. Эта фальшь резала нервы, била по рукам, вынуждая выпускать когти и царапать ее сливочную кожу…

— Ай! — зашипела на особенно глубокую дорожку на своей заднице. — Князев, ты ошалел?!

— Мое имя Стас! — утробно прорычал я. — Перестань меня называть также, как зовешь Игоря!

Я звонко шлепнул ее по ягодице, и с этого момента все пошло, как надо. Ведьма взвилась и едва не выдралась из рук, но я усадил ее голым задом на столешницу, схватил за ноги и насадил на себя с размаху. Не оставалось сомнений, что теперь она точно видела меня. А когда собиралась закрыть глаза, я хватал ее за скулы и сжимал с силой, впиваясь в ее чертов рот!