Книга Мой бывший пациент, страница 41 – Анна Владимирова

— Смотри на меня!

Этот животный секс показался самым честным нашим диалогом. По крайней мере, теперь Ива кричала мне как по нотам, срывая голос до хрипа и сжимаясь вокруг члена так, что уже через несколько минут все стало неважным. Что там меня так взбесило, почему так хотелось метить кожу этой ведьме и от чего она так жалобно всхлипывает, хватаясь за мои плечи? Неважно.

На пол летело все, что стояло на столешнице — бились чашки, звенели по полу ложки и сыпался кофе.

— Стас, — позвала вдруг Ива, задыхаясь, и протянула мне презерватив.

Ну как же она хорошо тут знала каждый ящик! И меня уже тоже — даже резинки раздобыла! Но рычать на это было глупо. Я молча сделал, как она просила. Руки пачкались в крови с ее поцарапанных бедер, и это рождало предвкушение от предстоящей ласки — придется долго зализывать, чтобы потом оставить новые царапины. Ива не осталась в долгу — расцарапала мне все плечи.

Такими мы и пришли в себя на гладкой столешнице.

— Черт! — выругалась ведьма, обнаруживая новые выжженные следы от своих ладоней.

— Кто делает столешницу из дерева? — прохрипел я, стаскивая Иву в руки. — Тебе полегчало?

— А тебе?

— Не уверен.

Ива позволила мне на этот раз все — вымыть ее, прижать к себе под душем и касаться метки. И даже не терпела, на самом деле подставлялась под ласку.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась, когда я выключил воду.

— Сносно, — пробурчал.

— Почему ты не позволяешь мне интересоваться тобой?

— Я позволяю.

— Нет. Ты злишься.

— Потому что мне это нравится, — прорычал я досадливо и сдернул полотенце с сушилки. — Но в твоих планах этого нет. У тебя это выходит просто так…

— У меня вообще нет ничего в планах, Князев, — передернула Ива плечами и отвернулась в зеркало. — Ты во многом прав на мой счет. Если не во всем.

— Но это тебя не удивляет.

Я осторожно вытирал ее, чувствуя, как от непривычной нежности к кому-то дрожат руки.

— Удивляет. Ты слишком молод для такой проницательности. И совсем не похож на Игоря, чтобы беситься от того, что я тебя называю Князевым. Я не сравниваю. Для меня фамилия Князев — это как знак качества. Ты — настоящий качественный Князев, а не моральный урод и неудовлетворенный жизнью придурок, каким я тебя считала.

— Смело, — хмыкнул я.

— Ты не представляешь, насколько… ай!

— Прости…

— Что ты с моей задницей сделал? — закатила она глаза.

— Не смог себе отказать…

Я подхватил ее на руки и отнес в спальню. Ива поддавалась. Уж не знаю, чем я заслужил, но это было очень кстати. И эти аппетитные царапины пускали по венам жгучее довольство, иллюзию принятия, подчинения. И ни у кого из нас не возникло вопросов, когда от зализывания я перешел к ласке — тягучей, пряной, острой…

— Ой! — дернулась Ива, когда укусил ее за ягодицу. — Да мать твою, Князев! Больно!

Ну как же не подраться со мной? Я усмехнулся на ее наивные попытки дать сдачи, вжал в кровать и поцеловал ее в губы. Да, аргументы у меня были свои, зато безотказные. И ей они нравились.

Ива подставляла мне шею, обещала, сдавалась, отвечала взаимностью и даже попробовала забрать инициативу. Я, недолго думая, позволил. Тем более, что вид снизу на возбужденную женщину оказался ни с чем несравним. Ей хотелось подчиняться. Она двигалась одержимо и брала с жадностью все, что ей было нужно.

Да, наверное, все события последнего дня стерли границы между нами. Я больше не был ее пациентом, она не была моим врачом. Мы оба стали тут никем. Без прошлого и будущего. Кто знает, что завтра? И это лишило всех препятствий. По крайней мере, мне хотелось так думать. Она давала мне повод думать, что сейчас она моя. Я смотрел в ее лицо, пока она кусала губы, дрожа и задыхаясь, и не мог удовлетворить этого чувственного голода. Мне впервые хотелось отдавать, ничего не получая взамен.