Книга Замуж за незнакомца, страница 59 – Теона Рэй

Им оказался жареный поросенок. Я долго читала состав блюда, прикидывала, во сколько может обойтись приготовление такого поросенка, но представляла только примерно. Я несколько раз была с Лией на рынке, цены запомнила, да не все. Например, я точно знала, что яблоки можно купить за тринадцать медяков, а если улыбаться торговцу – за семь. Мед для обмазки поросенка – серебрушка. Мед дорогой, на всю округу только одна пасека, и ее владелец вконец обнаглел, как говорила Лия.

Я передумала готовить поросенка, хотя желудок протестующе сжался. Очень уж аппетитным выглядел детеныш свиньи на рисунке. Но мед за серебрушку я покупать не стану, да и сам поросенок ни много ни мало три серебряных стоит.

Оставшееся время до закрытия лавки я листала эту книгу, время от времени вглядываясь в текст внимательнее, чем нужно. Искала хоть какой-то намек на чары, да так ничего и не увидела. Шершавая серенькая бумага, ровные строчки, буквы не пляшут, картинки яркие. Если Рио заколдовал ее, то как-то не очень хорошо, раз даже не заметно.

Часы тренькнули, оповещая, что минутная и секундная стрелка встретились. Я сбегала наверх, с сожалением поняла, что одежда не то что не подсохла – с нее все еще капает вода в ванну. Дзынь, дзынь, дзынь.

Ночевать мне предстоит в особняке, и, наверное, еще не одну ночь, поэтому я спустилась в кухню, забрала личный дневник из холодильного шкафа и поспешила на выход.

Снова начался дождь. За последние месяцы я так привыкла к постоянной сырости, что уже мало обращала на нее внимание. Жаль только, что солнца почти не бывает, а так хочется выйти на улицу, сесть на лавку с интересной сказкой и клубничной булочкой, есть, читать и подставлять лицо ласковым лучам…

Я подставила лицо ветру и хлещущим струям дождя. В принципе, и такая погода ничего. Или я уже смирилась? Скорее второе. Смирилась и с дождем, и с новой жизнью. Даже как-то странно… Неужели я впрямь настолько черствая, что мне ни капельки не жаль потерянной семьи? Мамы, папы, да даже Лии. Балов, приемов, роскошных нарядов, беззаботной счастливой молодости.

Я как-то подозрительно спокойна для той, кого родной отец продал в бордель.

Задумавшись об этом, я снова забыла про защиту на входе в особняк. Чертыхаясь, пробиралась сквозь тьму в поисках лестницы, дважды оступилась, схватилась за подоспевшего Люсика и так, держась за его локоть, добралась до места, где чары развеялись.

Уткнулась носом в грудь мужа. Подняла глаза, виновато улыбнулась, а он нахмурился.

– Да как ты это делаешь? – возмутился Рио. – Я проверил защиту, она не отключена. Как ты проходишь?

Я убрала влажную прядь со лба и пожала плечами.

– Иду прямо, и все. Двадцать три шага от входа до первой ступени лестницы, а на второй чары уже исчезают. Единственное, очень неудобно идти – зачем столько кочек и камней? И Люсика помыть надо, ну воняет ведь!

– Как раз чтобы никто не посчитал эти двадцать три шага, – хохотнул чародей. – Идем в кухню, ужинать.

– Ты обещал рассказать мне правду о лавке.

– Не на голодный желудок.

Рио

Ужинали не в столовой. Расположились за небольшим столом в углу кухни, где расстояние от меня до Атали было таким, что я без труда мог протянуть руку и поправить ей волосы. Влажные от дождя, они сосульками свисали на ее лоб, плечи, облепляли щеки. Атали ела сразу два блюда: одной рукой ложкой отправляла в рот тушеную говядину, в другой держала пористую мягкую булочку с начинкой из сыра и ветчины. Иногда она, словно очнувшись, вскидывала на меня смущенный взгляд, откладывала булочку, но потом снова забывалась и глотала быстро и жадно.