Книга Сто раз на вылет, страница 90 – Юлия Узун

Наступила зловещая тишина. Бернардо дергался. Беркер и вовсе отвернулся, предпочитая смотреть на операторов. Участники с противоположного стола внимательно следили за происходящим. Чаша терпения Беркера переполнилась, и он продолжил бурчать: «Руки он на меня поднимает. Смотрите, какой видный!»

— Тихо, прошу тебя. Угомонись, — уговаривала его я, поглаживая по руке.

— Я спокоен. Не надо меня успокаивать. Иди и его успокаивай.

— Где же ты спокоен? Молчи уже.

Жюри с серьёзными лицами смотрели на нас.

— В первую очередь, — сказал Джеймс, — мы давно хотели отметить, что вы забываете иной раз, где находитесь. Вы не на улице, ребятки. «Не поднимай на меня руки», «кто ты такой» и всё в таком духе чтобы больше не звучало здесь. Бросайте это дело. Здесь много женщин. Что за неуважение! Это пойдёт в эфир, который смотрят дети. Нет никакого основания портить всем настроение.

— Извинись, — буркнул Альвисс Бернардо. Тот даже бровью не повёл.

— Беркер и Бернардо, то, что сейчас произошло не останется без внимания. Мы ещё с вами побеседуем. А пока придите в себя.

— Я приношу свои извинения, — громко сказал Беркер, высоко и гордо держа голову.

— Бернардо?

— Я всё понял, шеф.

Следующие несколько минут жюри пробовали блюда, но почему-то им ничто не нравилось. То ли мы и вправду так плохо работали, то ли они обиделись на нас.

В итоге мы отправились играть на иммунитет. Кто мы? Беркер, Андриус, Эдит и Зельда. Остальные уже давно отправлены на «отсев». И пока ребята старались за своими тумбами, я подсела к Бернардо.

— Ты специально раздул спор? Хочешь Беркера на «отсев» отправить?

Ответом мне было молчание. Тогда я пошла в наступление.

— Слушай меня внимательно и запоминай. Если Беркер войдёт в шестерку на выбывание, я сделаю кучу ошибок, чтобы он остался.

Его горящий взгляд устремился на меня. Возможно, он хотел мне что-то сказать, но сдержался. На нас смотрел Альвисс, готовый защитить меня в любую минуту. И я чувствовала, что одержала верх. Со мной ему отныне никогда не подружиться.

Тогда я ещё не до конца понимала, в чём заключается сила Бернардо.

Тот субботний день прошёл как в тумане. Когда Беркер получил иммунитет, у меня слёзы выступили на глаза. Я улыбалась Бернардо злорадной улыбкой; было огромное желание показать язык Франко, который бесстыдно поглядывала на меня снизу вверх, стоящую у перил балкончика.

Беркер отправил Зельду на выбывание — не без причины, и она это понимала. Эдит выбрали голосованием.

Кошмар начался после. Нас вызывали по одному в кабинет директора, проводили десятиминутную лекцию на тему уважения. Бернардо после такого разговора швырял всё, что попадалось под руку. Беркер, сжав губы и сложив руки на груди, всю дорогу до виллы смотрел в окно. У меня разболелась голова, и ни о чём, кроме отдыха я не хотела думать. Но не могла. Снова и снова прокручивала события этой недели, снова и снова винила себя в том, что у многих испортилось настроение. Радость и грусть заполняла душу. Радость от того, что Беркер не попал на «отсев», а грусть — потому что вся эта бойня осточертела.

«Я больше не могу. Хочу сдаться, — писала я своей подруге Рут. — Завтра поступлю так же, как Валерия: пересолю блюдо или косточку в рыбе оставлю. Что угодно. Хочу домой. Устала».

Писала я Рут, а отправила Беркеру. Разум настолько затуманился, что я спутала их аккаунты. Возможно, виной были одного цвета аватарки.