Книга Поцелуй василиска, страница 157 – Линдси Штрауб

— Хорошо. Спокойной ночи, Тэмми.

Наступила пауза, и Тэмми почти передумала уходить. Но она была измотана. Ей нужно было время, чтобы осознать то, что только что произошло между ними, и она не доверяла себе, чтобы принимать какие-либо решения сегодня вечером.

Тэмми как раз закрывала дверь спальни, когда внезапно наткнулась на сопротивление. Вздрогнув, она поняла, что Лео придерживает дверь с другой стороны. Она медленно отпустила ручку, наблюдая, как он потянул ее на себя, оставляя между ними зазор. На мгновение Тэмми показалось, что он может войти. Но он этого не сделал. Вместо этого он тихо сказал:

— На случай, если ты передумаешь.

Затем он отвернулся.

На случай, если она передумает?

Мог ли Лео каким-то образом знать, что Тэмми уже была на грани того, чтобы передумать? Казалось, он был в ее голове почти так же сильно, как Каспен. При мысли о Каспене Тэмми подошла к своему прикроватному столику. Оглянувшись на открытую дверь, чтобы убедиться, что Лео ее не видит, она разделась до нижнего белья, сунула руку между ног и вытащила коготь. Она не знала, зачем это сделала. Что-то руководило ею сегодня вечером, что она не могла объяснить; что-то притягивало ее к Лео так, как никогда раньше. Тэмми изучала плавный изгиб, поглаживая его большим пальцем.

Мгновение спустя ее рука оказалась пуста.

Она в шоке уставилась на свою ладонь. Коготь исчез — исчез, как будто его никогда и не было. Раньше это случалось только один раз — по просьбе Тэмми, перед «Резвыми Шестьдесят». Знал ли Каспен, что она с Лео? Она нащупала его разумом, но дверь между ними была плотно закрыта. Тэмми недоверчиво согнула пальцы. Не было смысла больше зацикливаться на этом.

Вместо этого Тэмми забралась в постель и сразу же уснула. Но она проснулась всего через несколько часов, и что бы ни делала, сон не возвращался. Она яростно ворочалась, стараясь не смотреть на приоткрытую дверь.

Но она не могла игнорировать это.

Она подумала о том, как впустила Лео сегодня вечером. Он был прав; это ее выбор. И она сделала это с готовностью, без постороннего влияния, просто потому, что сама этого хотела. Она подумала о Каспене, чей голос мучительно отсутствовал в ее голове. Он всегда был тем, кто проводил черту между ними. Каспен всегда решал, когда и как будут развиваться их отношения. Теперь Тэмми была той, кто подводил черту с Лео — она определяла дистанцию между ними, контролируя его поведение и держа его на расстоянии вытянутой руки.

Теперь человеком, устанавливающим границы, была она.

А почему, собственно, она так противилась человеческому принцу? Что такого отталкивающего было в Лео? Было ли с ним на самом деле что-то не так — или всё дело только в том, что его отцом был Максимус? В чём Лео был совершенно не виноват, и к чему сам испытывал отвращение? Должен ли сын расплачиваться за грехи отца?

Максимус осуждал Тэмми снова и снова — без повода, без причины, без сожаления. Неужели она собиралась поступить так же с его сыном? Лео никогда не лгал ей. Он защищал её перед своим отцом — не один раз, и ценой собственной репутации. Тэмми всегда относилась к его ухаживаниям с иронией… Но теперь ей казалось: а вдруг это было потому, что она просто слишком привыкла к противоположному? К постоянной сдержанности Каспена. К тому, что нежность там всегда надо было вырывать, а не получать. Может, она научилась ценить чувства только тогда, когда их не дают? А Лео раз за разом доказывал: он хочет её. Даже когда она ему не верила, мнение о ней формировалось её поступками.