Книга Аптекарский огород попаданки, страница 37 – Ри Даль

— Что вы, что вы, — бросила небрежно. — Это я, должно быть, доставила вам неудобства, господин ректор. К тому же отняла ваше драгоценное время…

— Александра Ивановна!..

Николай Саввич бросился за мной, когда я уже подходила к дверям. Возможно, сейчас стоило вновь начать гнуть свою линию, пользуясь моментом смятения ректора. Но у меня самой уже всё клокотало внутри. Всё-таки для настоящей аферистки мне не хватало хладнокровия, и я поспешила поскорее завершить свой визит.

— Я бы и рад помочь вам, — меж тем лопотал Тихонравов, — но, увы, не имею ни малейшего понятия, как это возможно…

— Ничего, господин ректор. Мне было приятно познакомиться с вами, это огромная честь для меня.

Я протянула руку в знак прощания. Николай Саввич поглядел умоляюще:

— Честное слово, Александра Ивановна, ваше желание столь необычно, что я не знаю, как отнестись к подобному.

— Необычно? Разве необычно добропорядочной женщине желать служить своему отечеству, как служат все его верные сыны?

Ректор снова побледнел и замялся.

— Ваши речи, Александра Ивановна… Не лишены ума и красоты. Но… больно уж веют фармазонством…

Вот, значит, как… Фазмазонство. То есть нигилизм и вольнодумие. Похоже, многоуважаемый господин ректор отнюдь не придерживался либеральных взглядов на женскую эмансипацию, поскольку тон его, когда он произносил своё признание, дал однозначно понять, что фармазонство в его парадигме мира неприемлемо и презираемо.

— Я вовсе не желаю обидеть вас, сударыня, — вдогонку стал торопливо оправдываться Тихонравов. — Простите, если мои слова вас ранили…

— Ничуть, — отрезала я. — Ваши слова лишний раз дали мне пищу для измышлений, Николай Саввич. Покорнейше благодарю вас. И доброго дня.

— Александра Ивановна… — ректор вновь порывался остановить мой уход, но я для себя уже решила, что ловить мне тут нечего, и стоит пытать удачу в другом месте.

— До свидания, Николай Саввич.

— До свидания…

Я вышла прочь в секретарскую с гулко бьющимся сердцем. Провал был очевиден, но не катастрофичен. По крайней мере, последнее слово осталось за мной, и меня хотя бы не вышвырнули прочь, что уже немало. Хотя бы за это стоило поблагодарить судьбу. Но в то же время в душе мгновенно разлились печаль и тревога — куда пойти и куда податься дальше, я не имела ни малейшего представления.

Нужно было возвращаться в нумера. Ничего иного придумать мне пока не удалось. Разумеется, сдаваться было рано, но пока новые идеи не сыпались, как из рога изобилия. Возможно, я сразу слишком задрала планку ожиданий, но ведь и не на пустом месте они выросли: я знала цену своим профессиональным знаниям, которые опережали текущее время на целых полтора столетия. Вот только как мне доказать на деле, что я чего-то стою, если даже ректор Университета дал мне отворот-поворот, лишь потому что я женщина?

Очутившись в постоялом дворе, я поздоровалась с Каллистратом Андреевичем, который, кажется, не обратил внимания на моё появление, и пошла к лестнице. Уже у порога поняла, что дверь в комнату почему-то не заперта. Что-то неприятно кольнуло под рёбрами, словно от дурного предчувствия. Впрочем, о чём было тревожиться? Тут ведь оставалась Груня. Наверное, она просто забыла повернуть ключ в замке.

Однако при входе Груни я не обнаружила. И вообще, обстановка в комнате вдруг показалась мне какой-то абсолютно чужой и беспокойной.