Книга Аптекарский огород попаданки, страница 40 – Ри Даль

Последнее заявление меня немного обнадёжило и успокоило:

— Ну, что ж, к следователю, значит, к следователю, — согласилась в итоге.

Городовой сопроводил нас в участок. Ещё на входе я заметила, что данное место выглядит ещё мрачнее, чем аналог отделения полиции в современном мире. Почти сразу при входе находилась большая, нечищеная и весьма зловонная камера, отгороженная стальной решёткой. За ней томился один потерянного вида мужичок, а рядом похрамывал охранник.

Каллистрат Андреевич вёл себя на удивление уверенно. Со мной вместе увязалась Груня, а вот ей до уверенности было далеко.

— Как же это, Сашенька?.. — жалостливо всхлипывала она, стараясь говорить потише. — Что же будет? Что будет-то?

— Ничего не будет, — твёрдо заверила я. — Правоохранительные органы со всем обязательно разберутся. И вещи, надеюсь, тоже найдут.

— А ежели не найдут? Ой, что ж это делается…

Следователем оказался господин в летах и с явными проблемами лишнего веса. По сравнению с ним ректор Тихонравов выглядел почти Дюймовочкой. Звали его Валентином Архиповичем Толстовым, что тотчас навеяло ассоциации с бессмертными Гоголевскими героями и их говорящими фамилиями.

Толстов принял меня и хозяина постоялого двора одновременно. Мы разместились напротив его массивного стола в креслах. Городовой пожаловал вместе с нами. Однако он не садился и стоял по струнке в ожидании, когда следователь заговорит первым.

— И в чём же дело? — поинтересовался Валентин Архипович холодным важным тоном.

— Ваше благородие, — отчеканил городовой, — доставлены по делу о хищении имущества. Самолично мной. Прибыл на место происшествия и произвёл первый осмотр.

— И какие выводы были сделаны?

— Вывод был сделан… э-э-э… — тут полисмен явно растерялся. — Вывод был сделан срочно доставить к вам для вынесения конечного вердикта.

Обтекаемость формулировок превосходила все мыслимые пределы. Я что, очутилась в романе Кафки? Ещё больше поразил ответ следователя:

— Очень правильный был сделан вывод, — Толстов причмокнул пухлыми губами и глянул на Каллистрата Андреевича: — Ну-с, рассказывайте.

— Позвольте, господин следователь, — вмешалась я, — возможно, имеет смысл для начала поинтересоваться у меня, что случилось?

— Когда будет иметь смысл, тогда и поинтересуюсь, — отрезал он и снова обратился к Минину: — Так что случилось?

— Сударыня сняла у меня комнатку-с, — воодушевлённо заговорил горе-управленец, и воодушевление его крайне разнилось с тем, в какой меланхолии он обычно пребывал. — А не далее как час назад напала на меня и заявила, что передала ключи третьим лицам-с.

— Что?! — у меня аж кровь от лица отхлынула. — Ну, знаете, это форменная наглость! Когда это я на вас нападала?! Да и каким третьим лицам?!..

— Вот! Видели?! — ткнул в меня пальцем Минин. — Сударыня явно агрессивного поведения!

— Да вы несёте бред! — от волнения я даже привстала.

— Сядьте, сударыня, — тут же осёк меня следователь. — В этом кабинете кричать не положено.

— А говорить неправду положено?

— А это уже дело следствия — уличить правду от неправды, — заявил Толстов самодовольно.

— Так уличайте. Здесь я — пострадавшая сторона. Меня обокрали!

— А нечего было ключи отдавать кому не попадя! — вклинился Каллистрат Андреевич.

— Я никому ничего не отдавала.

— Так где же ключи? — перебил Валентин Архипович.