Книга Ненаписанное письмо, страница 14 – Игорь Толич

Потому я ничего не приобрел и ничего не потерял после секса с Мали.

Я только услышал голос Криса за дверью:

— Джей, закругляйся! Нам пора.

Я выкинул использованный презерватив, натянул шорты, подумал и решил оставить Мали немного денег. Она приняла без вопросов.

Я спустился вниз и нашёл Криса уже на улице.

— Как покувыркался?

— Нормально. А ты?

— Скучно, — Крис даже зевнул и потёр глаза. — Как насчёт посмолить на сон грядущий?

Мы направились обратной дорогой к пляжу, где оставили наши байки. Крис не умолкал и выпытывал у меня, как прошло моё свидание.

Никогда не понимал, зачем мужчины пересказывают друг другу любовные приключения. Да, я тоже этим занимался для поддержания разговора. Но не испытывал огромного удовольствия и никогда не становился инициатором. Это было своего рода ритуалом, дружеской практикой, истинного значения которой мне не дано было познать.

Марта, ты, должно быть, помнишь моего приятеля Себастьяна? Башо, как мы его звали шуткой, не раз интересовался тем, какие чудеса происходят наедине между тобой и мной. Признаться, иногда я вступал в эту игру. Но по большей части оттого, что тем самым злил Башо. Ты, верно, нравилась ему, Марта. Ты, верно, сама об этом догадывалась. Ты нравилась многим. И я гордился созданным меж нами таинством.

От зависти и бессилия Башо рычал:

— Джей, ты просто подкаблучник!

Я не пытался его разубедить. А он бил пивной кружкой по столу и продолжал наступление:

— Столько лет прожить с одной женщиной! Столько лет! — он всё пытался скрыть восхищение, но получалось только более красноречиво: — Столько лет! Приятель, сознайся, ходишь налево?

— Нет, — сознавался я, как и требовал Себастьян.

А он ещё резвее пушился и почти проклинал меня:

— Врёшь! Врёшь!!!

— Нет, не вру.

Тогда Башо замолкал и повторял снова:

— Ты подкаблучник! Яиц у тебя нет! А все почему? А потому что они как шашлычки на каблучках пани Марты болтаются!

Его трогательные заботы о содержимом моей мошонки заставляли меня улыбаться и задумываться: что именно люди, мужчины и женщины, принимают за подкаблучничество?

Будет ошибочно думать, что, найдя тебя, моя дорогая Марта, я полностью стёр из своего зрения любых других женщин. Я замечал их, как прежде: рослых и миниатюрных, худых и сочных, обладающих упругими телесами. Их груди, губы, ягодицы остались привлекательны в моих глазах всё в той же степени, что и до тебя. Но я не останавливал на них внимание дольше, чем на пару секунд, и сразу же забывал. Всё это потеряло важность.

Да, меня могли волновать формы, размеры и плотность частей тел других женщин — порой мне казалось, что глаза и эрекция у мужчины связаны напрямую без дополнительных преград и фильтров. Но стоило мне увести взгляд — ничего более не оставалось. Будто подтёки дождя на ветровом стекле: один взмах дворников — и нет их, как не было. Ни душных фантазий, ни мучительных желаний.

Я шёл к тебе, Марта, слепой, держа твой образ в памяти словно икону.

Я баловал тебя как мог. Но в чём состоит этот грех? В том, что иногда не знал меры? Да как о ней помнить, когда влюблён? Как не проживать вдвойне, втройне от начала и до конца, и снова по кругу минуты наслаждения?

Это не значит, что я никогда не был зол на тебя, Марта. Это не значит, что, заигрываясь, ты не причиняла мне настоящую боль. Я сам нёс наказание за то, что очень дорожу тобой. И сам же говорил: «Давай успокоимся. Мы можем все решить».