Книга Ненаписанное письмо, страница 85 – Игорь Толич

Кстати, на эту тему мы как-то спорили с тобой, Марта. Ты говорила, что поведение женщины во время секса полностью зависит от мужчины. Если кавалер безобразно туп и предсказуем как таблица умножения, у женщины пропадает любое желание шевелиться, и она просто отбывает под ним повинность «членоприемника» (еще одно твое замечательное словечко).

Но я был в корне не согласен с тобой.

— Послушай, не горячись, — говорил я, усмиряя твой пыл, всегда нарастающий в спорах, ласковым поглаживанием по спине.

Ты лежала на диване в дряблой майке на четыре размера больше, которую неизвестно зачем было надевать, если она ничего не скрывает, и набивала рот черешней. Твои губы окрасились бордовым, а сок струился по подбородку. Черешню ты запивала пивом и плевать хотела на то, что они не сочетаются. Ты просто хотела пива и черешни одновременно.

— Мне попадались разные женщины, Марта. И некоторые из них в постели были… Как бы это сказать… Довольно скучны.

— В чем это выражалось?

— Ну, в чем, в чем?.. В отсутствии страсти. В скупом выражении эмоций.

— Значит, ты их эмоционально подавлял.

— Я? — искренне удивился я. — Марта, ты можешь себе представить, чтобы я кого-то эмоционально подавил?

Ты посмотрела на меня лукаво и оценивающе.

— Нет.

— Даже не знаю, комплимент ли это…

Ты засмеялась и потрепала меня по голове, как теперь я иногда треплю Чака.

— Просто ты был неопытен и скован. Ничего страшного.

— Ну, знаешь ли… — я делал вид, что не обижаюсь, но тебя в таких вопросах было не провести.

— Джей, — ты свесила голову вниз с дивана и смотрела на перевернутого меня, — это наверняка было по юности. Может, еще в школе. Да?

— Нет.

— Нет?

— Нет.

Ты снова перевернулась и глядела уже настороженно.

— Ну-ка, расскажи.

— Не буду.

— Расскажи.

— Не буду.

— Почему не будешь?

— Потому что ты разозлишься.

— Разумеется, я разозлюсь! — в нетерпении ты стала теребить свою ужасную майку. — Но мне интересно!

— Я не сомневаюсь. Но я хочу сказать о другом. Что не всегда поведение партнера зависит от второго участника действа. Есть люди, скованные сами по себе. Это, можно сказать, их стиль. Они ни с кем не станут вести себя развязно и выдавать феерию.

— Неправда. Просто нужен подходящий партнер. Вот и все.

— Ладно. Пусть так, — временно согласился я. — Но, знаешь, иногда это даже возбуждает.

— Что?

— Скованность. Отсутствие громких звуков и резких телодвижений. Что-то в этом есть. Конечно, не на постоянной основе.

Ты обдумала мои слова, доела черешню, запила пивом. Затем молча встала и понесла пустую тарелку в кухню. Послышался звук включенной воды. Ты мыла посуду.

Я подошел и встал сзади. Убрал твои рассыпавшиеся по всей спине волосы на одно плечо, которое было условно одетым в клочок ткани. Второе же плечо было полностью голым и доступным для поцелуев. И я целовал тебя, прижавшись как можно плотнее.

— Мне молчать? — спросила ты.

— Молчи.

— И не двигаться?

— Не двигайся.

Твой затылок опрокинулся ко мне на грудь, когда я вошел в тебя сзади, но ты сдержалась и не издала ни звука. В кухне стояла полная тишина, не считая моего и твоего дыхания и мягкого соприкосновения друг с другом двух тел в одном темпе. Ничто не отвлекало от ощущений сладостного слияния. Мы чувствовали целиком, как горячеют живые ткани, наливаясь кровью, и как совершенно дополняют одно другое части нашей плоти…