Книга Белая ведьма для алого дракона, страница 8 – Рина Мадьяр

Системный беспорядок или намеренное разворовывание под прикрытием бардака. И все это под неусыпным оком верного управляющего Изабеллы.

Вот на чем держится ее "безупречное" управление?

Время текло. В какой-то момент даже Годрик оставил меня одну, когда за окном стало настолько темно, что вообще ничего не было видно.

Наконец, я отложила перо. Передо мной лежали не просто проанализированные отчеты. Лежали разоблачения. На чистом листе я вывела четкие, неоспоримые пункты, которые завтра и предоставлю Годрику. И у меня к нему будут не претензии, а вопросы. Достаточно неудобные вопросы!

Полдень. Солнце где-то за толщей облаков и каменных стен не давало тепла, лишь подчеркивало серость кабинета.

Дверь открылась ровно в назначенный час. Годрик вошел с привычной ему чопорной важностью, его каменное лицо не выражало ничего, кроме привычного презрения.

— Баронесса, — его голос скрипел, как несмазанная дверь. — Предполагаю, объем работы оказался... чрезмерным для неподготовленного ума. Где ваши выводы? Или, быть может, вам требуется еще день? Или неделя? — В уголках его жесткого рта заплясали едва заметные морщинки усмешки. Он уже предвкушал мое поражение, мое унижение перед Изабеллой.

Я медленно подняла лист с выводами, не сводя с него глаз. Взгляд спокойный, как поверхность замерзшего озера. Внутри же бушевал огонь, подпитываемый каждым его пренебрежительным «баронесса».

— Ваши предположения ошибочны, мастер Годрик, --- мой голос прозвучал ровно, громче, чем я ожидала. Он резал тишину кабинета. — Вот мои выводы. И вопросы. — Я протянула лист.

Он нехотя взял его, его взгляд скользнул по строчкам. Сначала рассеянно, с тем же презрением. Потом задержался.

Брови поползли ввысь, глаза сузились, бегая по цифрам.Я видела, как бледнеют его щеки под сероватой кожей, как сжимаются челюсти. Тишина натянулась, как тетива.

— Что... что это? --- он пробормотал, голос потерял скрипучесть, стал глухим, сдавленным. Его палец, костлявый и желтый, ткнул в строку о недостаче в Амбаре №3. — Несоответствие? Какое несоответствие? Это... это усушка! Нормативная усушка!

— Норматив, мастер Годрик, — я подчеркнуто вежливо указала на столбец в отчете, который лежал поверх его стопки, — здесь. И он соблюден отдельной строкой. Сто недостающих бушелей – сверх нормы. Либо воровство, либо подлог при приемке. — Я перевела палец на Амбар №5. — Или здесь "забыли" внести пятьдесят бушелей? Или здесь, в Амбаре №7 – простая арифметическая ошибка, столь грубая, что ее мог совершить лишь... очень невнимательный человек? Или тот, кто рассчитывал на невнимательность проверяющего?

Я встала. Невысокая, в своем убогом платье, но чувствовала себя гигантом перед этим внезапно съежившимся человеком. Его каменная маска треснула, обнажив растерянность.

— Вы... вы ничего не понимаете! — он выдохнул, отбрасывая лист с выводами на стол, как обожженный. Бумага шуршала, падая рядом с его троном-креслом. — Это сложные процессы! Усушка – вещь переменчивая! Цифры... цифры могут быть... — Он захлебнулся, не находя слов.

— Цифры не лгут, мастер Годрик, — я произнесла тихо, но каждое слово падало, как камень. — Они говорят очень громко. О беспорядке. О халатности. Или о чем-то... более мерзком. И его светлость, уверена, будет крайне заинтересован узнать, куда девается зерно его поместья. Особенно если это происходит под носом у его верного управляющего. — Я сделала паузу, давая словам вонзиться. — Или, быть может, вам стоит сначала обсудить эти "сложные процессы" с леди Изабеллой? Она, как я помню, так гордилась своим знанием "каждого гроша в казне".