Книга Подавленные сны, страница 2 – Владимир Голубченко

— Правда, это не тот юг, о котором ты мог подумать, — словно извиняясь, принялся уточнять Вадим. — Мне кажется я что-то нащупал.

— Нащупал?

— Вдохновение! — слегка раздраженно уточнил Вадим. — Мне приснился сон, и он был такой реальный, что я после пробуждения буквально не могу прийти в себя. Проснулся среди ночи и очень много думал. Даже достал из заначки сигареты и сбегал на балкон, пока Ира спала. Я уверен, это что-то сильное, но мне нужно еще. Я хочу добавить!

— Это все прекрасно, но куда именно едем?

— В Ростов. Домой!

— Значит, в Ростов… — выдержав невероятно длинную пазу, медленно повторил Никита. — А что за сон? Можешь рассказать?

— Конечно, но только в машине! Ну так как, ты со мной?

— Ну а куда же ты без меня? — на мгновение Вадиму показалось, что в голосе старого друга прозвучали нотки напряженности.

— Отлично! — Вадим предпочел не обращать внимание на возможное недовольство товарища и продолжил, пока он не передумал: —Давай сразу завтра и стартанем. За день будем в Ростове. Остановимся там, а на утром двинем в деревню. Ночевать я там не собираюсь, но мне нужно пройти по старым местам.

— Как скажешь… — все еще напряженно согласился Никита, но мгновение спустя, вновь приободрившись, продолжил: —Но я ничего не знаю, едем на твоей!

Положив трубку, Вадим еще раз бросил на свое отражение взгляд и непроизвольно расплылся в самодовольной улыбке. Несмотря на то что тот самый сон был сущим кошмаром, Вадиму казалось, что он приведет его к чему-то очень хорошему.

Следующим утром Москва провожала друзей многокилометровой пробкой, организованной несчастным мотоциклистом, чьи останки сейчас медленно проплывали за окном старенького «кабана» Вадима. Широкие колеса некогда люксового авто подмяли под себя потеки неизвестной субстанции, смешавшей в себе моторное масло, тормозную жидкость и то, что когда-то было внутри мотоциклиста, и наконец мерно загудели, окончательно оставляя мегаполис позади.

— Жутковатое начало поездки, — оглядываясь с пассажирского сидения на догорающий мотоцикл, промямлил Никита.

— Сам виноват.

— Ты о чем?

— Его никто не заставлял мчаться сломя голову. Ты же видел, что он сам въехал под это фуру, — бросив небрежный взгляд на друга, ответил Вадим.

— И все же жаль парня, — скривился Никита.

— А мне нет! Представь, какую жизнь он устроил для водилы фуры, для ментов, что сейчас на жаре вынуждены приглядывать за всем этим, для всех водителей, что сейчас стоят в этой пробке, — умолкнув, Вадим выудил из двери помятую пачку Мальборо и, закурив, с улыбкой добавил: —А какого теперь патологоанатому, который должен будет собирать его по частям.

— Да это все понятно, — неуверенно парировал Никита: —Но это же был человек со своими какими-то мечтами, желаниями…

— И опять же. Его никто не заставлял тянуть за рукоятку газа…

Никита уже было набрал полную грудь воздуха, чтобы воззвать к совести друга, но в последний момент осекся, открыл окно, чтобы избавиться от зловонного дыма Мальборо в салоне и уставился на проплывающий пейзаж подмосковного леса.

— И что за сон? — спустя несколько минут тяжелой тишины, прерывающейся на истошные вопли обгоняющих «кабана» малолитражек, спросил Никита.

— Не понял, — вынырнув из своих мыслей, отозвался Вадим.

— Сон, ну тот, из-за которого мы сейчас махнем тысячу киллиметров и окажемся там, откуда так яростно пытались сбежать.