Книга Публицистика по случаю, страница 58 – Татьяна Василевская

Если ребенок, вдруг, жаловался на головную боль, или на то, что болит живот, а это был уже 7-8 класс, наша классная, срывающимся от волнения голосом, ставила в известность родителей и они должны были непременно за своим занемогшим чадом явиться лично, а до тех пор чадо ожидало их в школе. Возможно, что есть какое-то на этот счет постановление, о том, что заболевшего во время занятий , нельзя отпускать домой без сопровождения взрослых. В какой-то степени, это даже правильно. Но школа у нас находилась, практически, прямо за нашим домом. Две минуты от подьезда до подьезда. Никаких автомобильных дорог. И, если, вдруг, родители, к примеру, находились на работе, все равно должны были либо сами явиться, либо найти кого-то для сопровождения.

У меня было несколько подобных срочных призывов явиться в школу, за тяжко больным сыном. К моменту, когда я влетала в школьный вестибюль и представала перед охранником, с взволнованным обьяснением, что меня вызвали, потому что мой мальчик страшно болен, ко мне выводили мальчика вполне здорового и румяного. Да болела голова, отпустили, сейчас полегчало. Или живот болел, но тоже полегчало. Ну, полегчало и прекрасно. Значит ничего серьезного.. И, как бы все смирились с необходимостью нестись сломя голову в школу в подобных случаях. Задача родителей заботиться о детях, оберегать их. У школы свои требования, она за детей несет ответственность. А наша классная и правда очень переживает. Это же хорошо, что она не равнодушна.

Однажды, после очередного такого экстренного вызова, я, догадываясь (исходя из имеющегося опыта) , что все не так страшно, как описывает мне дрожащим от волнения и переживания голосом по телефону наша учительница, помчалась спасать своего малыша. В момент звонка я была дома и поэтому рванула к цели чуть ли не бегом. Есть же разница прийти на выручку своему ребенку через две минуты или через одну. Я же мать. По дороге, частично почищенной от снега, я на бегу угодила на коварное местечко, где под снегом притаился участок льда. С разбега приземлилась на заднюю часть тела, да так, что искры из глаз посыпались. Даже была мысль, как определить сломала я себе копчик или нет. Встала, отряхнулась. Дальше уже не бежала. Опасалась еще одного падения, да и когда все еще прихрамываешь в результате предыдущего, особо как-то и не разбежишься.

Я уже дохромала до школьного двора и практически готова была к окончательному этапу операции спасения своего заболевшего ребенка, когда мимо меня прошел, судя по виду, один из классов начальной школы, возвращавшийся с физкультуры. На лыжах. Один из юных спортсменов самозабвенно и очень активно что-то вещал товарищам. Активно, в смысле, жестикулировал, а так как в одной руке у него были лыжи, а в другой палки, жестикулировал и ими тоже. Я была занята мыслями об отбитом копчике, продолжавшем болеть, и не сразу сориентировалась, что маленький оратор вполне может представлять опасность. Поравнявшись со мной он в очередной раз энергично махнул рукой, слава богу, той в которой были лыжи, а не палки, и прямой наводкой засветил мне своим спортинвентарем в глаз. Из подбитого и из здорового глаза посыпался очередной искрящийся фейерверк.

Хромая, держась за травмированную лыжей юного спортсмена часть лица, я наконец вошла в здание школы, радуясь, что она все же действительно близко, а то, в такой-тоо, богатый на экстрим день могла бы и вовсе не дойти. Еще одно-два травмоопасных приключения и меня саму придется кому-то «эвакуировать» и «сопровождать» . Мой мальчик, вполне себе жизнеспособный, розовощекий и даже улыбающийся, радостно помахал мне и бодро двинулся в мою сторону.