Книга Здесь и сейчас, страница 81 – Татьяна Василевская

И зачем он спросил ее про то, как она относится к Мишке? Ему-то какое дело? Они пять минут знакомы, а он лезет, как идиот со своими вопросами. Даже тот же Димка не лезет в личное и сокровенное своих подруг. Он выплескивает на них неиссякаемый поток своих несуществующих, выдуманных чувств. Он оплетает их сетями красивых ничего незначащих слов, заведомо лживых признаний, но он не вторгается в их личное пространство, не ковыряется в душе, в попытке узнать, что там и как. Потому, что нельзя влезать в душу и мысли женщины, которая тебе безразлична. Это намного более подло и недостойно, чем пустые слова и неприкрытое вранье, о несуществующей влюбленности. Он не собирался продолжать отношения. Он даже не думал об этом. Провел приятный вечер. Ему все понравилось. И она, и ее дети. И ужин, которым она его накормила, и уютный, наполненный любовью дом. Но это не дает ему права даже пытаться заглядывать ей в душу, приближаться к ней. Он тот, кто запросто может подцепить в баре незнакомку и провести с ней ночь, и наутро, расставшись, даже не помнить ее имени. В памяти остается только звук прерывистого дыхания, возгласы в темноте и прикосновения тел друг к другу. Да и то ненадолго. А в следующий раз будет другая женщина. И она будет точно так же вздыхать и стонать, прижиматься, говорить ничего незначащие слова, которые он не будет слушать, потому, что ему наплевать. И которую он точно так же забудет, потому, что это просто секс физиология. Секс. Удовлетворение естественных потребностей. Никаких чувств, никакого родства душ. Встретились – разбежались.

Он встал из-за стола и, взяв куртку, вышел из кабинета, шарахнув, в очередной раз, дверью.

– Я уехал. Сегодня меня не будет, – рыкнул он, проходя мимо испуганно моргающей Леночки.

Через несколько минут, сотрудники опасливо начали выглядывать в коридор. На сегодня, кажется, пронесло! Все, живы. Все отделались легким испугом.

–

Настя намочила тампон в растворителе и замерла над картиной.

Ночью она плохо спала. Ворочалась, несколько раз вставала, выходила на балкон покурить. В конце концов, ей все же удалось уснуть. Но сон был беспокойный. Тягомотный, не расслабляющий, а наоборот, какой-то изматывающий – чуть-чуть сна, бессмысленного и тревожного, пробуждение, через какое-то время снова погружаешься в дрему, тягучую, вязкую, как болото, а потом снова пробуждение и так до утра. По дороге на работу она клевала носом. Чуть не проспала свою станцию метро. Когда она добралась до склада, чувствовала себя совершенно разбитой. Охватившее ее чувство уныния еще сильнее способствовало состоянию усталости и апатии.

«Ты взрослая женщина. Не будь дурой!» – пыталась она внушить себе. Не быть дурой оказалось сложно. Образ вчерашнего знакомого, то и дело возникал перед глазами, мешая собраться, настроиться на работу. И вообще мешая… Настя смотрела на картину, как назло ужасно скучную, без души, и видела темные, горящие неукротимым огнем глаза, сильные руки, темные волосы. Слышала смех, сильный, необыкновенно мужественный голос, от звука которого у нее шли мурашки, и замирало сердце. Настоящее наваждение! Глупое и бессмысленное.

Может это от скуки? От чувства одиночества и неудовлетворенности? От однообразия. От тоски по мужскому вниманию. Женщине хочется иногда почувствовать себя женщиной. Прижаться к твердой широкой груди. Почувствовать сильные руки, сжимающие ее в объятиях, отгораживая, уберегая ото всего остального мира. От трудностей и невзгод.