Книга Грабитель с детским зонтиком, страница 48 – Арм Коста

Гагик обедал ароматной кюфтой и винегретом со свежим огурцом, понятия не имея, кто пожаловал к нему в неурочный час.

– Какая приятная неожиданность, Машуль! – возрадовался Гагик, видя перед собой женщину, в которую он безумно влюблён.

– Гагик, прошу тебя, забери заявление, – с ходу выдала гостья. – Зачем разрушаешь мою жизнь?

– Потому что ты разрушила мою, – Гагик смотрел на Машу жадными глазами, боясь даже на секунду отвести взгляд от неё. – Восемь проклятых лет все, что бы ни делал и с кем бы ни был, не могу забыть тебя. Так вышло. Ничего не могу с этим поделать.

– Я выбрала другого – смирись с этим, прости и отпусти меня. Зачем палки в колёса вставляешь? Зачем ты приезжал? Из-за тебя теперь Феликс за решёткой…

– Он чуть не убил меня, Маша.

Гагик приблизился к гостье, взяв её руку в свою, планируя воспользоваться её отчаянием, потянулся поцеловать.

– Не отвергай мою любовь, девочка моя, – Гагик дрожал от радости, что наконец-то прикоснулся к самой желанной, но его восторг прожил лишь пару секунд – Маша тотчас же вырвала свою руку у обожателя, отскочила от него подальше и выбежала из дома в полном смятении от нахлывнувших негативных эмоций.

37. Музыкальный театр имени Б. А. Покровского, Москва, вечер, 19 июля

Ставили спектакль по трагикомедии одного французского драматурга, имя и фамилию которого Николай, конечно же, не помнил. Посетил театр только ради Любы – это выступление было для неё архиважным, а для него – архискучным, но он старался изо всех сил изображать неимоверный интерес ко всему, что происходит на сцене.

– Видимо, в нашем мире не всё так плохо, если в театральных залах собирается столько народу, – к Николаю шёпотом обратился седовласый, представительно одетый мужчина, судя по всему, очень интеллигентный и вежливый.

– Молодёжи не интересен театр, – ответил Николай.

– Но тем не менее вы здесь, – верно подметил разговорчивый незнакомец, сидящий по левую руку от Николая, а затем представился: – Белов Марк Сергеевич.

– Коля, – Николай по-простецки пожал руку мужчине. – Я и в театре-то ни разу не был: если честно, из-за девушки пришёл – она балерина – кстати, скоро на сцену выйдет.

– Вы просто молодец, Николай.

Бо́льшую часть пьесы Марк Сергеевич и Николай перебрасывались словами. Как оказалось, Марк Сергеевич был управляющим Государственным банком и тайно сходил с ума по театру: всю свою жизнь мечтал сыграть роль в пьесе Камю «Калигула». В конце спектакля новоиспечённые знакомые вышли в буфет, а после – закурить.

– Коля, ты купил своей даме цветы? – заботливо поинтересовался Белов.

– Увы, Марк Сергеич, даже на метро нет…

– Стой здесь, – по-отцовски сказал мужчина и направился в цветочный павильон, расположенный недалеко от театра. Там купил благородный букет гвоздик. Вернулся к Николаю уже с ним и, передавая ему цветы, сказал: – Подаришь своей…

– Любе.

– …Любоньке. Ну, бывай, Николай. Дай Бог ещё встретимся.

– Спасибо, отец… – прошептал Николай.

Марк Сергеевич растворился в толпе прохожих.

– Здравствуй, Коленька, – Люба подошла со спины Николая и чуть ощутимо дотронулась до его плеча.

Он живо обернулся.

– Привет, Любаша.

– Это мне? – спросила она, глядя на букет красных гвоздик в руках Николая.

– Твоё выступление было изумительным.

– И ты его посмотрел от начала и до конца? – недоверчиво спросила Люба, улыбаясь.